Врангеля, остров, МГ-2

Тема: Арктические и Антарктические полярные станции. Постоянные, сезонные.

Остров Врангеля

Сообщение [ Леспромхоз ] » 03 Февраль 2010 14:07

Глава из книги:
Гаврилов С. В. Вдоль камчатских берегов. (Транспортное и рыбопромышленное освоение охотско-камчатского побережья в конце XIX — первой трети ХХ вв.). — Петропавловск-Камчатский: Камчатский печатный двор, 2003. — 567 с.

© С. В. Гаврилов, 2003

ЛЕДОВЫЙ ПОХОД ПАРОХОДА «СОВЕТ»
ПОДГОТОВКА ЭКСПЕДИЦИИ НА ОСТРОВ ВРАНГЕЛЯ В 1932 г.


Остров Врангеля, лежащий на границе суровых Восточно-Сибирского и Чукотского морей, с момента своего открытия являлся одной из наиболее труднодоступных территорий Северо-Востока России с тяжелейшими условиями для существования людей. Постоянное население здесь появилось только в 1926 г. До 1928 г. продуктами и снаряжением остров снабжал СТФ. 4 июня 1927 г. в Москве представители Наркомторга СССР и РСФСР, ВСНХ СССР и РСФСР, Далькрайисполкома, Госторга РСФСР и СТФ заключили договор об образовании АКО. В его первом пункте говорилось о том, что одной из целей вновь создаваемого общества должно стать развитие «экономической жизни и рационального использования естественных богатств Камчатского округа, Охотского и Ольского районов Дальневосточного края, островов, находящихся в Охотском и Беринговом морях, и острова Врангель в Ледовитом Океане» [1, л. 2]. Тем самым остров передавался от СТФ в ведение АКО. Передачу 15 июля 1928 г. оформил своим постановлением Совет Труда и Обороны (СТО), действовавший при СНК СССР. На деле АКО вступило во владение новой территорией в конце 1928 г. 18 декабря С. П. Нацаренус обращался к председателю правления СТФ В. И. Зофу со следующим посланием: «Мы принимаем от Вас о. Врангеля, а также все вытекающие отсюда последствия, в том числе, — и организацию рейса на о. Врангеля в 1929 г. Одно-временно подтверждаем, что все расчеты будут произведены нами по совершении рейса и после составления описей находящегося на о. Врангеля имущества, а также и продукции» [2, л. 71].

Остров Врангеля. Назван в 1867 г. в честь русского мореплавателя Ф. П. Врангеля, совершившего в 1820 г. плавание «для описи берегов от устья реки Колымы к востоку до Шелагинского мыса и от него на север…». Соседний о. Геральд назван в честь английского судна, доставившего сюда в 1849 г. экспедицию капитана Келлета. Впервые на о. Врангеля в 1881 г. высадились команды американских судов «Корвин» и «Роджерс». Несмотря на решения Вашингтонской конференции 1867 г., в соответствии с которыми все полярные земли к западу от линии, проведенной в Беринговом проливе, определялись как лежащие в сфере русского влияния, американцы переименовали остров в «Новую Колумбию» и собирались присоединить его к США. С этого времени берут начало неоднократные попытки США и Канады (т. е. Англии) отторгнуть остров от России. В 1911 г. русское экспедиционное судно «Вайгач» произвело его исследование и установило опознавательный знак, тем самым вновь указав на принадлежность этой земли России. В 1916 г. Министерство иностранных дел России официально подтвердило нахождение о. Врангеля и соседних с ним в составе Российской империи. С 1913 по 1923 гг. на острове зимовали канадские и американские экспедиции (Стефансона, Крауфорда, Нойса), поднимавшие национальные флаги и в который раз объявлявшие его территорией своих стран. В 1922 г. премьер-министр Канады Мекензи Кинг вновь заявил о правах Канады на островную территорию. Эти действия вызвали в 1923 г. протесты советского правительства (ноты НКИД СССР от 28 мая и 9 сентября), в результате чего Англия заявила о том, что вопрос принадлежности острова больше ей не поднимается. Последняя попытка иностранной колонизации о. Врангеля была предпринята в 1924 г., когда сюда отправилась очередная американская экспедиция. Она смогла добраться лишь до о. Геральд, где установила флаг США. В этом же году экспедиция под руководством Б. В. Давыдова на канонерской лодке (ледоколе) «Красный Октябрь» подняла на острове советский флаг. 4 ноября 1924 г. НКИД СССР особым меморандумом вновь подтвердил принадлежность о. Врангеля и о. Геральда СССР. Отечественное освоение о. Врангеля началось 8 августа 1926 г., когда пароход «Ставрополь» доставил сюда 56 зимовщиков из числа северных народностей и шестерых русских колонистов (начальника острова Г. А. Ушакова, врача Н. П. Савенко, учителя И. М. Павлова с женами). Попытки «Колымы» в 1927 г. и «Ставрополя» в 1928 г. дойти до острова не увенчались успехом из-за тяжелых льдов. Только в 1929 г. ледорез «Ф. Литке» забросил туда радиостанцию, снаряжение, продовольствие и произвел частичную смену зимовщиков. На острове остались все северяне и два русских промысловика с семьями. Г. А. Ушакова сменил А. И. Минеев [3, с. 523-527; 4, с. 128-134].

Осенью 1928 г. в Москве и Хабаровске обсуждались проекты экстренной посылки к острову экспедиции на собаках и оленях или на ледорезе «Ф. Литке», находившемся в то время на Черном море.
28 октября 1928 г. во Владивостоке состоялось совещание, на кото-ром присутствовали ответственный член правления АКО В. Л. Бурыгин, начальник северной летной экспедиции Г. Д. Красинский и заместитель председателя Комитета по делам Севера при Далькрайисполкоме К. Я. Лукс. На совещании определялся способ доставки на остров требующегося снабжения. Совещание решило, что запасы продуктов и снаряжения позволяют колонии зимовать в 1928-1929 гг. без угрозы голода, «особенно если принять во внимание, что почти вся европейская часть населения острова начала еще в 1927 г. есть моржовое мясо, а для не привыкших к моржовому мясу… последнее может быть заменено мясом белых медведей, запасы которого могут быть при наличии шестнадцати опытных охотников добываемы в большом количестве» [5, л. 1]. Экспедиция на собаках или оленях была признана совершенно не-возможной, а ее частичная или полная гибель — более чем вероятной. Даже достигнув острова, она смогла бы доставить туда лишь незначительное количество снабжения и имела бы только психологический эффект, хотя и важный, но совершенно не оправдывавший того огромного риска, которому она подвергалась. Ледорез «Ф. Литке», если бы его даже и удалось быстро перегнать с Черного моря, зимой 1928-1929 гг. не смог бы пробиться к острову через полярные льды. Ледорез, обладавший мощной энергетической установкой (две паровые машины по 3500 л. с.), отличался крайне низ-кой экономичностью. Штатные запасы угля позволяли ему находиться в море всего лишь около двух недель. Кроме этого, трюмы судна не могли вместить все требующиеся для острова грузы. Так как зимняя экспедиция к острову являлась невозможной, то решено было «просить правление АКО немедленно приступить к под-готовке снабжения острова в 1929 г… При подготовке снабжения подразумевать… немедленное выделение специального судна для плавания к о. Врангеля, предположительно шхуну “Чукотка” или другое соответствующее. После выбора судна немедленно же начать подбор команды (без немедленного приглашения) и капитана и механика (с немедленным приглашением), чтобы под руководством их провести ремонт и приспособление. От имени совещания высказаться за приглашение капитаном т. Дублицкого, как одного из лучших знатоков полярного плавания в Ледовитом море, и механиком — т. Акселя М. И., как чрезвычайно опытного механика вообще и лучшего знатока дизелей на Дальнем Востоке».
До подхода судна к острову, с появлением летом 1929 г. во льду пространств свободной воды, поддерживать с ним связь предлагалось при помощи гидросамолета. Он мог информировать АКО о потребностях колонии в продовольствии и снабжении, а также производить ледовую разведку, чем «содействовать благополучному достижению судном острова и снять, в случае необходимости, больных с острова с доставкой их в больницу чукотской культбазы» [5, л. 1-1 об.]. 31 января 1929 г. правление АКО постановило «зачислить капитана дальнего плавания т. Дублицкого К. А. в наше общество с 1 февраля сего года с окладом 350 руб. в месяц и командировать [его] в Москву для согласования вопросов относительно рейсов на о. Врангель в 1929 г. и в Севастополь для приема ледореза “Ф. Литке”» [6, л. 11]. 15 марта 1929 г. на ледорез были назначены старший помощник капитана Стехов и стармех Гейне, откомандированные из СТФ. Они отправились в Москву в распоряжение Дублицкого [6, л. 25 об.]. 21 мая 1929 г. правление АКО согласилось с предложением Бурыгина об использовании шхуны «Чукотка» как резервного судна для рейса к острову в случае задержки с ремонтом «Ф. Литке» [6, л. 67 об.]. Ремонт ледореза закончился своевременно, и летом 1929 г. он под командованием К. А. Дублицкого отправился в плавание к острову. В качестве бункеровщика, перевозившего для него запасы угля, использовался снабженческий пароход АКО «Якут». Это судно вышло в море 13 июля. Оно должно было оставить уголь в б. Провидения и б. Лаврентия, а также на м. Дежнева. Последняя бункеровка «Ф. Литке» с борта «Якута» планировалась в б. Лаврентия. Топливо, выгруженное в б. Провидения, ледорез должен был использовать на обратном пути и в том случае, если бы льды задержали его в Ледовитом океане [7, с. 178]. В течение всего рейса ледорез форсировал тяжелые льды, получив серьезные повреждения корпуса. После прибытия судна из экспедиции во Владивосток Регистр СССР дал ему разрешение на плавание только в местных водах. «Ф. Литке» требовались замена ледового пояса и выправление ряда шпангоутов [8, л. 38]. В 1931 г. АКО отправило к берегам о. Врангеля шхуну «Чукотка». Во время рейса к острову в начале августа она была раздавлена льда-ми, в результате чего «о. Врангеля в 1931 г. снабжением не охвачен» [9, л. 38 об.]. Таким образом, достижение острова судном летом следующего 1932 г. становилось крайне необходимым. Работу по организации новой экспедиции АКО начало 8 ноября 1931 г. Благодаря его настойчивым требованиям, в марте 1932 г. СТО принял постановление № 276 «О посылке летом 1932 г. экспедиции на остров Врангеля». Текст документа гласил: «СТО постановляет: 1. Для смены колонии на о. Врангеля и для заброски на остров снабжения и снаряжения послать в 1932 г. экспедицию, возложив ее организацию на АКО. 2. Ассигновать… из резервного фонда СНК СССР по второму кварталу до 2 млн руб… 4. Обязать Наркомвод обеспечить рейс не позднее 1 июля текущего года вполне пригодным в ледовых условиях экспедиционным судном, обеспечивающим перевозку 845 т весового полезного груза (что составит обмерных 1 100 т) и 70 чело-век пассажиров. Ответственность за исполнение рейса возложить на Наркомвод. Заместитель председателя СТО Я. Рудзудтак» [10, л. 17]. Правительство СССР выделило на проведение экспедиции и содержание колонии острова в течение 1932-1935 гг. 2 000 000 руб. По расчетам же АКО для этого требовалось 2 187 723,9 руб.: — затраты на рейс — 850 014; — создание неприкосновенного запаса по судну — 84 680; — содержание персонала — 486 018,5; — расходы по дооборудованию колонии, на создание зверобойной базы, радиостанции и постройку утильзавода — 215 896,4; — приобретение продовольствия и товаров — 468 185; — расходы по дальнейшей колонизации острова — 52 000; — содержание колонии — 32 930. Уточнение названной суммы и финансирование экспедиции было поручено владивостокскому городскому финотделу [10, л. 9, 21]. Из отпущенных правительством средств в апреле 1932 г. Наркомфин СССР выделил АКО 500 тыс. руб. для закупки товаров и подготовки к отправке экспедиции, из которых 160 тыс. предназначались московской конторе общества, а 340 — владивостокской. В мае ожидался еще один кредит, также в размере 500 тыс. руб. [10, л. 5]. Постановление Дальневосточного краевого комитета ВКП(б) «О ходе подготовки экспедиции на о. Врангеля» обязывало директора-распорядителя АКО Б. И. Гольдберга каждые десять дней телеграфно сообщать ему состояние дел [10, л. 20]. В начале мая 1932 г. Гольдберг в очередной раз докладывал секретарю крайкома ВКП(б) Бергавинову о складывающейся обстановке. Так как Наркомснаб СССР специального фонда для обеспечения о. Врангеля не выделил, то его снабжение велось за счет АКО. Необходимое продовольствие и снаряжение концентрировалось во Владивостоке. К 7 мая здесь полностью получили крупы, муку, сахар, чай, макаронные и кондитерские изделия, животные и растительные жиры, консервы, промтовары и экспедиционное снабжение (палатки, порох, ружья, железные печи, камельки и т. д.). В конце апреля на складах АКОснаба были подготовлены и замаркированы для погрузки на экспедиционный пароход строительные материалы: лес, фанера, краски, гвозди, кирпич, глина. 25 апреля владивостокская стройбаза АКО начала собирать жилой дом и готовиться к постройке пяти малых судов: кавасаки, кунгасов, вельботов. На пути во Владивосток находились ручные лебедки, буровое снаряжение, скобяные изделия, сухофрукты и подвесные моторы для вельботов. Недоставало фуража, необходимого для доставки на остров трех коров, семи быков и десятка племенных свиней. Особую проблему составляло отсутствие пригодных для хранения в течение трех лет квашеных, соленых и маринованных овощей, к тому времени почти полностью закончившихся на острове. Из-за нехватки отечественного снабжения часть его пришлось закупить в Японии (140 ящ. сгущенного молока, двигатель для кавасаки и др.). Подготовка экспедиции, правда, в значительно меньших масштабах, шла и в Петропавловске. К началу мая сюда были «заброшены», упакованы и замаркированы упряжные материалы для 15 собачьих нарт, винчестеры и 15 ящ. патронов к ним, малокалиберные винтовки, собачьи цепи, медвежьи капканы, папиросы [10, л. 1-2]. Как выяснилось позже, приготовленное оружие не отвечало назначению: «согласно фактур было якобы погружено 39 шт. винчестеров… вскрыли ящики… и вместо 39 шт. оказалось 19, да и те старые, никуда в большинстве негодные, да вдобавок еще для отвода глаз положенные в новые картонные коробки…» [8, л. 88]. Нормальному ходу подготовки экспедиции мешало длительное отсутствие утвержденного начальника острова. Фактически его обязанности с ноября 1931 г. выполнял Н. П. Савенко, зимовавший на Врангеле в 1926-1929 гг. в качестве врача. 25 ноября он телеграфировал в Москву в Арктический комитет и Комитет по делам Севера о своем желании возглавить остров: «Во исполнение данного обещания согласен работать на Врангеле в смене 1932-1935 года. При надобности приму руководство экспедицией. В случае зимней экспедиции на по-мощь “Колыме”, Шмидту, прошу включить меня в ее состав» [10, л. 13]. 7 мая 1932 г. заместитель Гольдберга Е. Л. Якобсон сообщал краевым властям о том, что он производит подбор людей для экспедиции. Дело шло туго. По информации Якобсона, «до сих пор работает по всем организационным делам один Савенко Н. П. в качестве начальника экспедиции и острова, который согласен вести работу и врача по совместительству без особой оплаты» [10, л. 11]. К этому времени Хабаровское краевое управление связи заключило договор с тремя радистами. Геофизический институт Академии Наук СССР (АН СССР) намеревался отправить двух своих сотрудников. В качестве моториста владивостокский горком ВКП(б) посылал «члена партии тов. К. Масулова». Колония нуждалась в специалисте-горняке, на пушную факторию требовались заведующий, счетовод, кладовщик и повар. В ее состав предполагалось включить две артели охотников численностью 15-18 чел. из числа русских колонистов, которые «помимо охоты будут использованы и для культурного разведения песцов, для горных разведок и по добыче металла (золота. — С. Г.)» [10, л. 4-5]. 8 мая 1932 г. Гольдберг докладывал дальневосточному крайкому о том, что «на сегодняшний день еще не имеется начальника острова. Необходимо подобрать крупного работника, члена партии, любящего Север, умеющего работать на Севере и заниматься научной работой, изучением о. Врангеля и его богатств» [10, л. 3]. Согласованная с АКО кандидатура нового начальника острова Н. П. Савенко, деятельно принимавшего участие в подготовке к полярному рейсу, внезапно, без каких-либо объяснений и даже без уведомления об этом дирекции общества в Петропавловске, была снята и заменена его помощником Г. И. Бухвальтером. Последний, прибывший во Владивосток с Сахалина, получил эту должность при помощи работника Дальневосточного крайкома ВКП(б), входившего в состав хабаровской «бригады по оказанию помощи экспедиции». Савенко, считая, что он не сработается с Бухвальтером, от участия в экспедиции отказался. После этого он подвергся притеснениям, угрозам и обвинениям во вредительстве. Этим его заставили продолжать работу в роли ответственного исполнителя владивостокской конторы АКО. Занимаясь дальнейшей подготовкой к полярному рейсу, он окончательно убедился в том, что Бухвальтер непригоден к роли начальника острова. Это вскоре признал и крайком ВКП(б), снявший Бухвальтера с должности вместе с его «компанией», включавшей восемь родственников и друзей, перед самой отправкой судна в ответственный рейс (за двенадцать часов до выхода в море). Так новым начальником экспедиции и острова стал впопыхах утвержденный работник Владивостокского горкома ВКП(б) Ф. Я. Астапчик. До намеченного отхода парохода оставалось всего десять часов.
Вот как Астапчик описывал собственное назначение: «15 июля во Владивостоке уполномоченный Далькрайкома тов. Мартынов предложил мне поехать на о. Врангеля в качестве начальника острова взамен снимаемого им тов. Бухвальтера. Дав свое согласие, я 16 июля 1932 г. погрузился на пароход “Совет”, готовый к отправке… Ознакомиться за какие-нибудь сутки-полтора с планами и заданиями, предстоящими мне на Врангеле, с подбором и подготовкой людского состава и материальной частью я не мог, тем более что т. Бухвальтер для сдачи дел на пароход не явился. Была составлена комиссия…» [8, л. 87]. Астапчик ожидал, что Бухвальтер прибудет на судно для передачи дел, но последний исчез из города вместе с имущественными ценностями и частью документов, среди которых оказались счета на сумму более чем в 244 000 руб. Это задержало отход еще на сутки. К поискам беглеца приступили оперсектор ОГПУ и уголовный розыск. Астапчик потребовал предоставить ему время на вхождение в курс дела, на то, чтобы «осмотреться». Дела экспедиции он принял при участии специально созданной комиссии (Савенко, Мельников, Ревзон), установившей хаотическое состояние бумаг, отсутствие «материалов и документов, характеризующих финансовые дела экспедиции и задолженности отдельных членов колонии острова…» [8, л. 96]. Для дальнейшей подготовки и инструктажа экспедиции, и в первую очередь ее нового начальника, владивостокская контора АКО приказала Н. П. Савенко сопровождать ее до Петропавловска. Вся эта история стала известна дирекции АКО только после прихо-да экспедиционного судна в Петропавловск. Кандидатуры ни Бухваль-тера, ни Астапчика с ней не согласовывались, а их назначения носили случайный характер, так как оба они не знали особенностей работы в полярных условиях и не могли обеспечить эффективного развития хозяйства острова [10, л. 91-93]. Кандидатура капитана, которому предстояло возглавить предстоящий поход, напротив, сомнений ни у кого не вызывала — им вновь стал К. А. Дублицкий. В середине января 1932 г. его назначение было согласовано с Наркомводом СССР. 16 марта 1932 г. приказом № 54 за подписью заместителя наркома Фомина Дублицкий назначался «капитаном судна, идущего в 1932 г. в рейс Правительственной Арктической Экспедиции на остров Врангеля», и на время исполнения этого рейса направлялся в распоряжение АКО [10, л. 63- 64]. 15 мая 1932 г. он был официально откомандирован из СТФ в АКО.

Дублицкий Константин Александрович — один из наиболее видных полярных капитанов-дальневосточников. Родился 13 июля 1881 г. в г. Саратове. Морскую службу начал на Черном море. В годы первой русской революции активно занимался политической деятельностью, был арестован и сослан. Некоторое время находился в эмиграции. В Россию вернулся после начала первой мировой войны. В апреле 1916 г. Дублицкий зачислен в Дальневосточное управление делами Добровольного флота в должности старшего помощника капитана. Летом 1917 г. он совершил свое первое арктическое плавание к устью р. Колымы. С начала 1920 г. до мая 1921 г. работал помощником управляющего делами Добровольного флота на Дальнем Востоке. В течение 1921-1923 гг. в качестве капитана парохода «Томск» выполнил несколько рейсов в Петропавловск, доставляя войсковые части, продовольствие и снабжение. В период 1925-1927 гг. на пароходах «Колыма» и «Ставрополь» вновь совершил несколько колымских рейсов. В 1929 г. командовал ледорезом «Ф. Литке», доставившим на о. Врангеля вторую по счету партию зимовщиков. За этот рейс ледорез и его капитан были награждены орденами Трудового Красного Знамени. По возвращении из похода к о. Врангеля в конце 1929 г. ледорез выполнил еще один сложный ледовый рейс, сняв в б. Провидения экспедицию АН СССР и Центрального управления водных портов. В середине 1930-х гг. занимал различные должности в Дальневосточном государственном морском пароходстве: заведующего навигационным бюро, старшего морского инспектора, резервного капитана. В начале 1937 г. вышел на пенсию. Скончался 6 октября 1939 г. в г. Туапсе[11, с. 122-128; 12, с. 18-20].

Все те, кому посчастливилось общаться с капитаном, единодушно отмечали как его выдающиеся человеческие качества, так и отличное знание им морского дела. Приведем два характерных факта. В 1923 г. в одном из номеров газеты «Полярная звезда» появилась заметка о том, что с прибывшего в Петропавловск парохода «Томск» на берег для продажи было передано мясо павшей в пути коровы. Местный агент Добровольного флота В. М. Андржеевский развеял этот слух следующим письмом в редакцию: «…Корова до своего зарезания действительно упала, но только вследствие того, что во время шторма сорвавшимся ледником переломало все ее ноги и стоять в силу этого она более не могла. Помимо этого, лично зная капитана парохода “Томск” К. А. Дублицкого, не могу допустить мысли, чтобы на пароходе под его командованием мог бы иметь место факт зарезания павшего (в общежитейском смысле этого слова) скота» [13, № 61]. Как известно, осенью 1928 г. при выборе кандидатуры капитана для предстоящего полярного плавания на о. Врангеля все присутствующие на собранном для этого во Владивостоке совещании единоглас-но высказались за приглашение именно К. А. Дублицкого. Экспедиционное судно, пригодное для плавания в ледовых условиях, согласно одного из пунктов постановления СТО, должен был выделить СТФ в лице его дальневосточной конторы. Судну следовало обеспечить смену колонии зимовщиков, находившейся на острове, и вывезти заготовленную ими пушнину. 18 мая 1932 г. в управлении Тихоокеанского бассейна СТФ собралось совещание, на котором рассматривался вопрос пригодности и целесообразности посылки пароходов «Ф. Литке», «Давыдов» и «Совет» в рейсы к устью р. Колымы и на о. Врангеля. К. А. Дублицкий отметил, что ни одно из названных судов для похода к острову не подходит. «Рейс требует большего внимания, чем колымские, где суда идут вдоль берега, а здесь пароходу придется удаляться в пределы Ледовитого океана на сотни миль…» Он предлагал выделить для этой цели пароход типа «Сучан», имевший меньшую осадку, позволявшую ему войти в островную бухту Роджерс, на берегу которой размещалась колония. Недостатками «Совета», препятствовавшими его использованию в полярном рейсе, по мнению К. А. Дублицкого, являлись [8, л. 34]: — отсутствие тяжеловесной стрелы, не дающее возможности поднимать и спускать плавсредства и крупные грузы; — деревянная палуба, не позволяющая принять на нее тяжелый катер весом 41 т, кавасаки, кунгасы и пять вельботов, а также собственные плавсредства парохода общим весом 165 т; — малый запас угля (1 200 т), не обеспечивающий проведение зимовки в том случае, если судно будет затерто льдами; — наличие рефрижераторных трюмов, осложняющее установку в них ледовых подкреплений. Помимо этого, теплоизоляция трюмов могла помешать поиску и заделке возможной пробоины; — изношенные и неэкономичные котлы 1902 г. постройки со сниженным против номинального рабочим давлением пара. Мнение большинства присутствующих на совещании было против посылки «Совета» также и потому, что использовать его как обычный сухогруз при недостатке в Тихоокеанском бассейне рефрижераторов было явно нецелесообразно.
Председательствовавший на совещании представитель управления СТФ Бида-Биденко утверждал, что «…у других судов преимуществ перед “Советом” нет… Форсировать льды никто из других судов не сможет». По его словам, подходящий для этой цели пароход «Сахалин» вышел из строя, а новые пароходы с усиленными ледовыми корпусами, так называемые «северняки» — «Сталинград» и «Свердловск», — должны были прийти во Владивосток только в начале августа или, в лучшем случае, 20 июля. Столь поздний срок исключал их посылку к острову. Представители технической части СТФ Дейниченко и Ружицкий поддержали мнение председательствующего, заявив, что техническое состояние новых судов не лучше, чем у «Совета». Прочность корпуса последнего, по их мнению, была подтверждена отсутствием у него повреждений после столкновения с траулером. В качестве дополни-тельной меры они предлагали подкрепить нос судна и угольные бункеры деревянными распорками [8, л. 36-37]. Категорически возражал против посылки «Совета» к о. Врангеля Н. П. Савенко. В докладной записке Хабаровскому крайкому ВКП(б) от 31 мая 1932 г. он утверждал, что пароход «…не обеспечивает рейса, что поход на нем на 340 миль в Ледовитый океан только благодаря счастливой случайности может быть удачен, на что делать ставку более чем легкомысленно. Всякие же осложнения в плавании вызовут катастрофу. Команда будет переживать голод, душевное равновесие будет потеряно со всеми последствиями… Невозможность взять большее количество угля обеспечивает максимально сорокадневное плавание от угольной базы в бухте Провидения. Если принять во внимание, что для пути к острову и обратно при благоприятных условиях требуется шестнадцать дней, и стоянка на острове [будет длиться] десять дней, то на выжидание передвижки, подвижки и разряжения льда у кромки под парами угля останется только на четырнадцать дней, что, безусловно, недостаточно и небезопасно для судна, которое, в силу обстоятельств, сможет очутиться в вынужденной зимовке, из которой уже не в состоянии будет выйти без запасов угля. При наличии на судне течи (что не исключается), судно вообще погибнет, то есть поддержания пара в котлах не будет. Сам по себе факт дрейфа к северу тотчас же после гашения котлов потребует от экипажа и пассажиров покинуть судно и спасаться по льду к ближайшему берегу, что грозит ужасной трагедией…» [8, л. 41-42]. Выходом из создавшегося положения, считал Савенко, может служить посылка вместо «Совета» одного из пароходов типа «Север». Они могли взять угля до 2 000 т и имели более экономичные котлы, что позволяло обеспечить длительный дрейф и, при необходимости, зимовку, а также обратное плавание после нее. «Совет» же, по его мнению, следовало передать Дальстрою, который взамен него сможет выделить для рейса к о. Врангеля один из прибывающих «северняков». К мнению о непригодности «Совета» присоединился и председатель Комитета по делам Севера Кавелин, также имевший опыт двух зимовок в Ледовитом океане [10, л. 102]. И все же, несмотря на все доводы против, совещание решило, что «…вследствие отсутствия более специальных судов приходится остановиться на пароходе “Совет”, выполнение рейса на котором при наличии тяжелого ледового режима не обеспечено» [8, л. 38].

Пароход «Совет» (первоначальное название «Императрица Александра») — построен в 1902 г. как грузопассажирское судно. В январе 1915 г. на Путиловской верфи в Петрограде он был переоборудован в авиатранспорт и, получив новое название — «Орлица», — стал первым отечественным балтийским авианосцем. Четыре его гидро-самолета конструкции Д. П. Григорьева размещались в двух ангарах, расположенных на палубе, один в разобранном виде хранился в трюме. Подъем самолетов на борт и спуск их на воду обеспечивался при помощи стрел с электроприводом. Пароход водоизмещением 3800 т при длине 91 и ширине 12,2 м развивал скорость хода до 12 узлов. Вооружение «Орлицы» насчитывало восемь 75-миллиметровых пушек и два пулемета. Для обслуживания гидросамолетов в кормовой части судна были оборудованы различные мастерские: слесарно-сборочная, моторная, деревообделочная, обтяжная, позволявшие выполнять их ремонт на борту. В трюмах парохода размещались бензохранилище вместимостью 1 000 пудов, маслохранилище емкостью 500 пудов и запас бомб. Над машинным и котельным отделениями устанавливалась специальная сеть, предназначенная для подрыва бомб, попадающих в судно, над его верхней палубой. В 1918 г. «Орлица» в числе многих боевых кораблей и торговых судов принимала участие в знаменитом «Ледовом походе» Балтийского флота — переходе из Гельсингфорса в Кронштадт. По окончании гражданской войны возникла острая необходимость восстановления уничтоженного отечественного транспортного флота. Одним из первых судов, предназначенных для обслуживания возрождающейся внешней торговли и пассажирских перевозок, суждено было стать «Орлице», получившей название «Совет».
В 1923 г. в Петрограде на Северной верфи начались работы по переоборудованию судна в грузопассажирское, предназначенное для работы на линии Петроград — Лондон. В начале 1930-х гг. «Совет» был передан с Балтики на Дальний Восток в распоряжение Главной конторы Тихоокеанского бассейна СТФ
[14, 15].

Зиму 1931-1932 гг. «Совет», не имевший хода, провел в Петропавловске: в предыдущем рейсе он сломал во льдах лопасти гребного винта. 13 апреля 1932 г. в дирекции АКО состоялось совещание о буксировке аварийного парохода во Владивосток. Первоначально в качестве буксирного судна был назван снабженческий пароход АКО «Эскимос». Для отправки каравана в путь требовалось 200 т бункерного угля и 100 т пресной воды. В связи с тем, что необходимого количества топлива и воды быстро найти не удалось, дирекция АКО решила не задерживать «Эскимос», который должен был выйти во Владивосток и затем встать там на ремонт, чтобы успеть подготовиться к предстоящему завозу грузов на камчатское побережье. В результате «Эскимос» ушел один, а «Совет» немного позже отправился в родной порт на буксире своего собрата по СТФ — парохода «Днепрострой» [16, л. 9]. 10 мая 1932 г. судно прибыло во Владивосток. Его осмотрела комиссия, определившая объем ремонта, необходимого для успешного выполнения предстоящего полярного рейса. Осмотр показал, что «Совет» находится в крайне запущенном техническом состоянии, особенно по машинной части, требовавшей длительного ремонта. Большие работы предстояло выполнить по корпусу, требовал замены гребной винт. Запасные лопасти гребного винта на «Совете» были чугунными и для работы во льдах не годились. Подходящих для этого стальных лопастей на владивостокском Дальзаводе не оказалось, а изготовить новые не представлялось возможным. Имевшиеся в запасе лопасти ледореза «Ф. Литке» оказались более тяжелыми, чем те, которые ранее стояли на «Совете». После монтажа на ступице гребного винта они способствовали возникновению большой деформации валопровода. Кроме того, отремонтированный гребной винт не был отбалансирован. 22 мая пароход ввели в сухой док, в котором силами мастерских СТФ, Дальзавода и команды начались ремонтные работы. Через месяц, по окончании докования, «Совет» ошвартовался к причалу Дальзавода для завершения ремонта и установки в трюмах ледовых подкреплений [8, л. 1-2]. 1 июля в командование судном вступил К. А. Дублицкий, принявший его от капитана Н. А. Финякина, оставшегося на пароходе в должности старшего помощника. 2 июля 1932 г. ремонт в основном был закончен и судно, имея на борту комиссию по передаче его от СТФ в АКО, в 17:00 снялось с якоря и направилось в пролив Босфор Восточный для опробования механизмов и уничтожения девиации компасов. В ходе испытаний обнаружился ряд неисправностей вспомогательных устройств. К вечеру того же дня, закончив испытания и выявив объекты, требующие дополнительного ремонта, определив и уничтожив девиацию, «Совет» последовал в порт к угольной пристани. Погрузка угля закончилась 9 июля в 21:00, после чего пароход на буксире перешел к причалу АКОбазы, с которого на следующий день началась приемка экспедиционного снабжения. Утром 14 июля «Совет» перешвартовался к причалу СТФ № 30 для окончательной загрузки. К вечеру на нем закончилась установка тяжеловесной грузовой стрелы, предназначавшейся для подъема и спуска гидросамолета и плавсредств, а также ремонтные работы, проводимые СТФ и Дальзаводом. Для предотвращения дальнейших задержек с выходом в рейс, капитан решил оставшийся мелкий ремонт завершить в пути силами команды парохода. В этот день был подписан акт о передаче «Совета» в распоряжение АКО. «Комиссия в составе представителей от Совторгфлота — главного морского инспектора Горшенева К. О., инспектора техсектора Гордиенко, от АКО — капитана дальнего плавания Дублицкого К. А., технического инспектора Хадорченко, морского инспектора Хищеенко в присутствии представителей Дальневосточного бюро Регистра Новицкого К. А. и Луценко С. на основании приказа начальника Совторгфлота Тихоокеанского бассейна за № 272 произвела приемку-сдачу парохода “Совет” Совторгфлота в ведение АКО на время врангелевского рейса и установила, что пароход сдается в полной исправности для предстоящего рейса… С 14 сего июля пароход “Совет” считается сданным, согласно договора, АКО. Неоконченные ремонтные работы будут закончены экипажем судна в пути за счет Совторгфлота по счетам, заверенным начальником экспедиции тов. Дублицким» [16, л. 44]. Отмеченная в акте «полная исправность для предстоящего рейса», как показали дальнейшие события, оказалась фикцией, сыгравшей в судьбе экспедиции роковую роль. Из-за недостатка времени на пароходе не успели проверить правильность центровки линии гребного вала, а также не заменили ненадежно работающую радиостанцию.


продолжение следует
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Остров Врангеля

Сообщение [ Леспромхоз ] » 03 Февраль 2010 20:33

ПОЛЯРНАЯ БИБЛИОТЕКА
СЕРГЕЙ ОБРУЧEВ
НА САМОЛЕТЕ В ВОСТОЧНОЙ АРКТИКЕ

1934 ЛЕНИНГРАД
ИЗДАНИЕ ВСЕСОЮЗНОГО АРКТИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА


Глава 10
НА ОСТРОВ ВРАНГЕЛЯ

Несколько раз тороса вырастали прямо под нами,
и я думал: «Ну, от этого мы не увернемся».
Р. Амундсен.


3 сентября с утра погода мало благоприятствует полету. Низкие тучи, на море над льдами туман. Льды сплошь подступают к материку и только вблизи самого берега маленькие полыньи.
Днем привозят горючее на байдаре, и мы можем заправить самолет. Часа в три дня действительно, как будто становится светлее, над головой на короткое время появляется клочек голубого неба, — но скоро его опять затяги¬вает. Но всем не терпится — ведь вчера наш экипаж показал пример лихого полета в снежных тучах, и сегодня дух соревнования напряжен чрезвычайно.
До пяти часов вечера погода не улучшается, но ждать больше нельзя — если не вылетим сейчас, то не только не успеем вернуться, но даже не успеем засветло долететь до острова Врангеля. Надо решать. И вот почти в 6 вечера наш самолет снимается и кружит над лагуной.
Внизу копошатся черные фигурки вокруг зеленого кузнечика - "Савойи": она отрывается от берега и бежит, покачиваясь как утка, по лагуне.
Низкие тучи, вверх подняться невозможно — и мы жмемся к самым льдам. Они начинаются тотчас за узкой полосой косы. Воды очень мало, все лед и лед, серый под серыми тучами.
Лед-страшный для самолета. Это не гостеприимный лед Баренцева моря, где широкие ровные поля приглашают садиться. Это тяжелый, торосистый лед, который суровым напором с севера придавлен к берегам Сибири и переломлен, сдавлен, спрессован в бугристые массы.
Мы летим низко бреющим полетом, и чувствуешь невольно всем телом, как при какой нибудь ошибке пилота, легком невнимании, самолет своим тонким корпусом врежется в эти торчащие навстречу острые гребни и зубцы.
Но вот нас настигает "Савойя", — и в легкой и веселой погоне двух самолетов мы забываем о льдах. "Савойя" быстроходнее нас и легче маневрирует, — и она летит то
[66]
с одной стороны, то с другой, обгоняет нас, ее прозрачный легкий корпус несется с изумительной быстротой мимо льдов. Она под нами — и видны головы летчиков, круглые маленькие наросты на теле веселой стрекозы. Эта гонка увлекает всех нас. Я фотографирую "Савойю", льды, — и не замечаю, как сгущается все больше туман впереди. Наконец, он настолько густ, что лететь нельзя. "Савойи" уже не видно, и мы делаем разворот в молочно-белой мгле низко над самым льдом. Разворот до тех пор, пока компас не покажет вместо севера — юг.
Назад мы идем уже в тумане, над льдом. Быстро проносятся под нами фантастические, от тумана кажущиеся огромными, торосы. Вот налево движется какая-то серая масса- это медведь, потревоженный шумом мотора, лениво и недовольно отходит от туши тюленя, которую он све¬жевал.
Выходим к мысу Северному. "Савойя" тоже возвращается, полет в этом тумане без специальных приборов для слепого вождения — безумен.
На следующий день снова туман, низкие тучи, снег. Целый день мы бродим по косе между морем и лагуной. Кто ищет обломки дерева для костра, кто рассматривает кости мор-
[67]
жей и тюленей, валяющиеся здесь и там, другие прыгают по льдинам, прибитым к берегу, но время от времени каждый поглядывает на небо: не разъясняется ли?
Красинский неизменно оптимистичен: он стоит на гребне косы, и подняв бороду кверху, следит за облаками, уверяя: "Вот уже светлеет, скоро разнесет. Этот ветер быстро растащит туман".
Но погода не хочет слушаться, все время налетают полосы тумана, сменяющие снеговые тучи. В 6 ч. вечера на западе появляется голубое небо в разрыве облаков — но туман лежит на море и на горах.
5 сентября сутра — то же самое. Настроение становится все более напряженным: мы не можем тратить много времени на ожидание здесь, да скоро кончится и благоприятное время для полетов на остров, лагуны начнут замерзать. Может быть за эти дни, что у нас нет связи, "Совет" подошел уже к острову и наш полет бесполезен? Но все считают, что надо во что бы то ни стало сделать попытку дойти до острова.
И как только среди дня в низких тучах над лагуной появляется просвет — оба самолета один за другим отрываются и круто поднимаются в это голубое окно.
Под нами сплошная белая пелена. Курс опять — норд 180. Сзади, под облаками, — сияющие, совершенно белые от свежего снега, гряды гор. Я внимательно слежу за ними, запоминая их меняющуюся форму, чтобы знать, куда нам нужно выходить к лагуне, если придется возвращаться над облаками. Холодно — мы быстро набираем высоту. Но впереди только белесая масса облаков, колеблющаяся и неровная. То один, то другой из нас открывает в выступах облаков силуэт цепей острова, но через несколько минут снова изменяются и исчезают эти цепи.
Под нами изредка сквозь облака мелькнет поверхность моря — все те же тяжелые, сплоченные льды.
Через полчаса полета, в 75 километров от берега, впереди над облаками появляется, наконец, гребень, темный и отчетливый, который больше не исчезает: это центральная часть острова с пиком Берри.
И немного погодя облака под нами разрежаются и видна темная, почти черная вода между льдами и затем резкая граница большой полыньи — свободная вода, открытая дорога для судов, идущих на Колыму, путь, которым до сих пор еще не пользовались за отсутствием ледоколов и прочных транспортов.
[68]
Она уходит на восток под облака, но на западе замкнута льдами; льды забили весь пролив Лонга между Врангелем и материком, и эта дорога на запад сегодня закрыта, — да вряд ли откроется вообще в нынешнем году.
Сквозь редкие облака чернеет вода, и на душе становится веселее: здесь посадка возможна везде. Но километров через пятьдесят снова показываются льды; это уже большие поля в 1-2 километра, закругленные, с проходами между ними, забитыми мелким льдом. Мелким — если смотреть
с нашей высоты. А на самом деле наверно льдины в десятки или в сотни метров. Но судно может здесь свободно пройти — воды достаточно.
Километрах в 50 недоходя острова сразу кончаются облака, и к востоку и западу тянется сияющее белое пространство- это то кольцо льдов перед которым остановился "Совет". Сверху поле льдов кажется сплошным. Но если всмотреться внимательнее, то видно в этой полосе тесно сдавленные и поля и мелкие льдины, а узкие трещины между ними, едва заметные, скреплены свежим льдом. Преграда эта действительно непроходима — может быть даже и для ледокольного судна.
[69]
Впереди все растет и растет темный хребет острова. Надо найти колонию у бухты Роджерса.
Самолет делает круг над домами, и уже можно различить людей, которые машут руками и танцуют.
В это время снижается и "Савойя" — сна уклонилась к западу, в поисках бухты Роджерса и немного запоздала. Все наличное население острова сбежалось на косу — сразу трудно сосчитать сколько людей, но очень много. По последней статистике всего на острове, вместе с теми, которые сейчас где-то на охоте, — 65 человек; из них 10 русских, а остальные эскимосы. Вероятно, в составе колонии больше всего эскимосят — на берегу множество детей, толстых и краснощеких, не испытывающих, повидимому никаких лишений в этом условно суровом месте.
Наше появление было неожиданно и эффектно — мы запоздали против назначенного срока на несколько дней, и к тому же никто не ждал сразу двух аэропланов, которые один за другим спустились в уединенную лагуну, в течение трех лет не видавшую ни одного чужого человека.
Мы провели на острове меньше суток, и это время протекло и для колонистов, и для нас в состоянии какого-то странного возбуждения, так что трудно дать протокольный отчет о последовательности событий.
Из общей массы людей, встретивших нас на берегу, наибольшую энергию проявил начальник острова, т. Минеев, небольшой человек с рыжеватой бородкой, заботливый и хлопотливый. Сегодня для него выдался горячий день- надо было сразу разрешить столько вопросов — кого и что вывозить, кому остаться на острове, чтобы обеспечить метеорологические наблюдения и большое хозяйство острова.
Эскимосы, основные жители острова, настолько здесь акклиматизировались, что не испытывают желания вернуться на родину, на материк.
Здесь живется гораздо лучше чем в бухте Провидения — климат почти такой же, а охота несравненно лучше. В то время как на материке в этом году было мало моржей — например за лето на мысу Северном не убили ни одного моржа, а на Ванкареме только двух — здесь моржей сколько угодно. Т. Ушаков, облетев в 1926 г. с летчиком Кальвицем остров, видел на льдах у северного побережья десятки тысяч моржей. Да и здесь, у южного берега, все время видны высовывающиеся изводы круглые головы моржей. Как нам говорит тов. Минеев, если нужно к завтраку
[70]
печенку — выезжаешь на лодке, через короткое время убьешь двух-трех моржей, и от каждого получишь 25 кг первоклассной печенки.
Этой моржевой печенкой нас сейчас же угостили. Она ничем не отличалась от говяжьей, и даже Страубе, с которым в Уэлене делались чуть не судороги от моржевых котлеток, — уплетал ее с удовольствием.
Врангелевские эскимосы живут в ярангах и палатках, русские колонисты, в здании радиостанции на косе и в жилом доме на склоне горы. Рядом стоят еще две постройки — склады, лежат бочки с керосином и бензином, лодки, кучи мамонтовых бивней, головы моржей с громадными желтыми клыками. По косе лениво бродят собаки, но они даже не смотрят на моржевые головы: не то что в Уэлене, где на каждый кусочек мяса сбегались целые стаи.
Русские колонисты, уже привыкшие к здешней жизни, охотящиеся наравне с эскимосами (метеоролог Званцев, например, убил несколько десятков медведей) испытывают все же тоску по материку, и большая часть их хотела бы уехать.
Льды, которые мы видим вокруг острова, конечно не пропустят "Совет" и нам надо вывозить с острова всех, для кого четвертая зимовка тяжела.
По последним телеграммам "Совет" стоит вблизи кромки льда, к югу от острова Геральда (маленький островок, утес среди льдов, к востоку от Врангеля) и готов принять самолет.
Все на острове убеждены в том, что мы полетим к "Совету", и у нас не хватило духа настаивать на нашем более осторожном плане — вывезти всех на мыс Северный.
Вечер прошел в бесконечных оживленных разговорах: — колонисты были как пьяные от избытка новых впечатлений и от лихорадочных сборов.
На острове решили остаться два промышленника, Павлов и Старцев, уже проведшие здесь 6 лет и начальник острова т. Минеев с женой т. Власовой, который не мог бросить все большое островное хозяйство.
К сожалению мне не удалось спокойно посидеть у них в их уютной комнате, сплошь заставленной полками с книгами, «расспросить о трехлетней зимовке-мне пришлось весь вечер провести на радиостанции в переговорах: сначала с "Советом", уславливаясь, где и как мы завтра встретимся, затем с Колымской экспедицией и с "Сибиряковым", который в это время шел с запада от Колымы к мысу Северному. Только ночью я пришел в дом, где мои спутники уже спали.
[71]
Жилой дом состоит из четырех комнат; в одной из них кухня и столовая, в остальных в каждой комнате живет одна семья. В комнате у Минеева, кроме людей, живут еще воспитанники: две ручных полярных совы и лемминги. Белые пухлые совы с любопытством и недоверием смотрят на посетителей, и широко открывают желтые рты, когда к ним протягиваешь руку: но это не от злости, как их дикие собратья — а из любезности, вероятно. Маленькие рыжеватые лемминги, заменяющие на севере полевых мышей, поблескивают из клетки своими бисеринками — глазами.
Но кроме этих домашних воспитанников на острове есть и полудикие: на столбе в клетке сидят две взрослые дикие совы, которые сердито шипят на проходящих, а в пристройке возле склада одиннадцать белых медвежат. Это результаты зимней охоты- за 3 года колонистами убито всего более 200 медведей; нынешней весной медвежат оставляли, чтобы увезти на пароходе на материк, в зоологический сад. Теперь им, наверно, предстоит пойти на мясо и шкуры.
Сейчас они маленькие, толстые и очень забавные. Увидев человека, прячутся вглубь клетки и лезут вверх по задней решетке, но потом с любопытством выходят вперед, вытягивая черные морды.
С острова нам предстояло вывезти восемь человек — двух радистов, метеоролога Званцева, одного промышленника, доктора Сенатского с женой-эскимоской и ребенком, родившимся здесь, и повара Петрика, — душевно-больного, Повар был взят в Петропавловске. Он уже раньше не был вполне здоровым; к концу пребывания на острове у него наступил рецидив, но к счастью болезнь его протекала в довольно спокойной форме. Самое неприятное последствие ее было сожжение всей одежды, которую он считал непригодной для поездки на материк. Его, конечно, надо было вывезти в первую очередь, и главным образом для этого, и для доставки продуктов, Минеев и вызывал нас.
Но наш самолет был достаточно грузоподъемен, чтобы забрать всех людей и даже часть пушнины; мы могли поднять не менее тонны.
На острове было довольно много ценной экспортной пушнины — плод трехлетней охоты: тысяча песцов и более двухсот медведей. Медвежьи шкуры слишком тяжелы — в плохо выделанном виде сто шкур весят почти тонну, но песцы весят очень мало, и пугали нас только своим объемом. 1000 песцов — это 25 больших кулей. Нам придется забить. весь самолет. Надо было рассчитать груз так, чтобы вывезти
[72]
все в один рейс. Мы и так сильно рисковали машиной, садясь между льдов у "Совета" и если мы повторим несколько раз эту операцию — мы в несколько раз увеличим и риск. А самое главное — у нас было горючего всего на 3 ч.
До "Совета" около 50 миль — туда и обратно 1ч. 20 м., да на материк самое меньшее 1 ч. 40 м., всего в обрез на 3 часа, даже без законного навигационного запаса на случай встречного ветра или вынужденного возвращения.
С мыса Северного мы не могли взять горючего — в лагуне больше не было, а доставка новых бочек задержала бы нас еще на двое суток: надо было громадные бочки тащить два километра на нартах по тундре, и затем десять километров пробираться вдоль берега между льдов в кожаной байдаре.
Мы рассчитывали пополнить наши запасы на Врангеле или на "Совете" —где было, как мы знали, много горючего. Но и здесь нас ждала неудача: наши моторы работали на смеси легкого бензина с тяжелым бензолом, или на более тяжелом бакинском бензине второго сорта. А на Врангеле был только легкий авиационный бензин совершенно для нас бесполезный. Какие сорта бензина были на "Совете" — нам не могли сообщить, за отсутствием указаний в фактурах.
Чтобы иметь возможность совершить перелет на "Совет" мы решили пойти на незаконный и вредный для моторов компромисс: влить в нашу смесь одну бочку легкого бензина из врангелевских и гарантировать этим хотя бы навигационный часовой запас.

Глава 11
НОЕВ КОВЧЕГ НАД ПОЛЯРНЫМ ПАКОМ

Если я опять упоминаю о невозможных условиях посадки, то делаю это лишь для того, чтобы отметить, как мы близки были в это время от верной смерти.
Р. Амундсен.
Утро 6 сентября встретило нас сурово: низкие тучи, крутится снег, ближние мысы закрыты. Но все же надо готовиться. Колонисты несут свой багаж, эскимосы тащат
[73]
пухлые мешки с песцами. С самолета мы снимаем все, что можно. Всюду набивают песцов и даже в носовой маленькой кабинке, где едва помещаемся мы с Петровым, оказывается 2 мешка.
Я опять на радиостанции — последний разговор. В 10 ч. утра Дублицкий сообщает: "Находимся у кромки сплоченного льда в 15 милях на юго-запад от Геральда, который виден в редком тумане, волнения нет, ветер ССВ четыре балла, облачно, проясняется".
Ждем еще полчаса, как будто становится яснее, потом опять снег, опять яснее. Надо лететь — как бы не стало хуже. Сообщаем "Совету": "Вылетаем через двадцать минут, дайте густой дым". Дым — чтобы легче найти пароход среди однообразных беспредельных льдов.
Выходим на берег. Радисты запирают радиостанцию: этой зимой она не будет работать, нет угля, чтобы отапливать, здание. С нами идет Минеев, он полетит-на "Совет", чтобы доложить о состоянии острова. У самолета последние приготовления. Приносят Петрика: его на всякий случай запеленали в смирительную рубашку. Жена-доктора Сенатского несет своего сына — первый европеец (или, вернее, полуевропеец), родившийся на Врангеле. Он очень мал, и из мехов едва видны черные глазки.
Наконец, приводят еще пассажира, о котором не упоминалось в телеграммах: пушистую лайку Званцева. Она входит в вес разрешенного Званцеву багажа, и приходится ее взять.
Самолет похож на Ноев ковчег — но ковчег XX века, который сейчас поднимется на воздух, вместо того, чтобы ждать полагающихся по библии дождей. Но поднимется ли? Наша законная норма 2600 кг; мы нагрузили 3200. Правда, мы уже летали с 3 100 кг., и наверно поднимем и немного больше.
Из нашего экипажа летят все-четыре человека летного состава необходимы для управления самолетом; мы с Салищевым хотим воспользоваться этим исключительным по ценности полетом, чтобы заснять рельеф острова и произвести геоморфологические наблюдения. Если нам повезет и мы достанем на "Совете" горючее — облетим вокруг острова, и сможем дать полное его описание.
"Савойя" не летит с нами — у них горючего также в обрез, но они не решаются приливать в баки легкий бензин: командир "Савойи" очень строго держится правил обслуживания самолета.
[74]
В четверть двенадцатого наша "Даша", пробежав поводе немного больше обычного, поднимается над бухтой. Идем сначала вдоль берега острова, низко над узкой каймой воды; черные тучи нас давят и не дают подняться. Направо до горизонта полоса льдов, впереди — снег. Остров спускается к морю стеной утесов, под ними большие забои снега.
Утесы все повышаются. Впереди мыс Гаваи — высокая стена. За ним берег поворачивает круче на северо-восток, и скоро кончается полоска воды: льды с этой стороны обступают остров вплотную. Но сейчас плохо видно — на севере снежная туча.
Наш путь лежит на восток, и придется отвернуть от берега. Немножко жутко: как мы найдем среди льдов, в тучах и снегу пароход? А если не найдем, и придется вернуться-откуда взять горючее, чтобы лететь еще раз? И затем: если сдадут моторы, и мы сядем на торосистый лед- что будет с девятью пассажирами, которые так доверчиво полетели с нами?
Скоро остров скрывается в тучах и вокруг только матовое белое поле, переходящее к горизонту в мутно-серое, сливаясь с небом. На льду никакой жизни.
[75]
Но проходит меньше сорока минут со времени вылета — и прямо на востоке показывается темное поле открытой воды с неровными языками, и прижавшись к краю льдов стоит "Совет" — маленькое черное пятнышко с хвостом дыма. Дублицкий добросовестно исполняет нашу просьбу.
"Совет" стоит в довольно большой полынье, в которой ходят волны, и прежде чем сесть, Страубе делает несколько кругов, чтоб выбрать более спокойное и свободное от мелких льдин место. Палуба "Совета" заполнена людьми, все высыпали наверх посмотреть на нас и помахать шапками и руками.
"Дорнье-Валь" снизу выглядит очень мрачно-его подводная часть выкрашена в черный цвет, и среди полярных льдов и белесого неба он должен был произвести сильное впечатление на зрителей, в течение целого месяца видевших только море, льды и облака.
Наконец, место выбрано в соседней маленькой полынье, самолет снижается. Небольшая волна, мы подходим к кромке льдов и закрепляем якорь на льдину. "Совет" идет к нам, огибая перемычку, а стоявший наготове моторной бот пробирается прямо. Но Пока он подходит, льдина, к которой мы пришвартовались, отделяется от кромки, и мы тащим ее за собой, дрейфуя по ветру. Откуда-то собираются еще мелкие льдины-но достаточно крупные, чтобы повредить наш хрупкий корпус (дюраль меньше миллиметра толщиной). Когда бот подходит к нам, мы в разгаре борьбы со льдинами.
В конце концов, льдины распихнуты багром и просто ногами, бот взял нас на буксир и мы идем вслед за "Советом"; он выбирает место для более спокойной стоянки. В середине полыньи нельзя стать на якорь, все время дрейфуют мелкие льдины, и Дублицкий решает, что лучше всего стать бортом к кромке льда, закрепиться якорями, а самолет подвести к борту.
Так и делаем. Но это не так просто: пока самолет подводится к борту, слева откуда то выползает льдинке и угрожает подкосам левой плоскости левой жабры. Только что мы отвели эту льдину-новое несчастье: конец левой плоскости коснулся борта, и с треском разлетается красная сигнальная лампочка. Все же удается раскрепить крылья двумя оттяжками, чтобы нос не ударялся о борт парохода, подложить кранец и самолет в сравнительно безопасном положении.
Начинается высадка. Радостные встречи — к одному из промышленников приехала жена и дочь, которые уже пере-
[76]
стали надеяться в этом году увидеть его. Самолет разгружается от людей и груза, пухлые мешки с песцами вырос-тают в объеме, когда их вытаскивают из самолета и занимают половину верхней кают-кампаний.
Капитан Дублицкий принимает нас в своей каюте и расспрашивает о состоянии льдов; то, что мы можем ему сообщить- крайне неутешительно: кольцо льдов настолько плотно, что, конечно, "Совет" не может пробиться к острову. Дублицкий, после многочисленных безуспешных попыток
почти пришел уже к такому заключению, но сознание необходимости доставить на остров людей, уголь и продовольствие не позволяет ему отступить до тех пор, пока невозможность пробиться не станет безусловной.
После торжественного обеда в кают-кампании устраивается совещание с участием, кроме прилетевших и комсостава корабля, нового начальника острова Астапчика и нескольких будущих колонистов. Цель совещания — решить, что должен делать "Совет". Состояние судна далеко не блестящее: гребной вал с самого начала был с значительными дефектами, и в маслящее время судно не имеет возможности Давать задний ход, а при форсированьи льдов без заднего хода нельзя раздвигать льдины-ведь для этого надо сна-
[77]
чала отступить для разбега. Таким образом, зажатый льдами "Совет" неминуемо обречен на зимовку, а на нем, кроме команды, 63 колониста, из них 36 женщин и детей, для половины людей нет теплой одежды.
Наш рассказ о состоянии льдов вокруг острова убедил совещание, что дальнейшие попытки пробиваться-бесцельны.
Так и было сформулировано постановление, но тем не менее, Дублицкий исполнил свой долг до конца, пробыл еще 6 дней у кромки льда, в надежде, что изменившийся ветер откроет проход к острову, и только 12 сентября, когда уже окончательно выяснилась недоступность Врангеля в этом году, пошел обратно в Владивосток.
Во время обеда и совещания меня все время мучило опасное положение самолета у борта парохода — время от времени льдины отрывались от кромки и грозили повредить самолет. Но нельзя было улететь, не произведя погрузку продовольствия для острова — и приходилось терпеливо ждать. К концу совещания в каюту прибежал встревоженный Страубе, и с обычной своей экспансивностью заявил, что надо немедленно улетать — льды придавливают самолет, и отталкивая их, матросы повредили руль высоты. Действительно кромка руля была несколько смята (повреждение пока еще не смертельное) и новая льдина теснилась к машине.
Совещание спешно заканчивается и мы один за другим соскальзываем по трапу в самолет. Концы отданы, лодка отбуксировала машину, моторы на этот раз заводятся быстро — и вот уже прощальный круг над "Советом". Палуба снова полна людьми, но трудно с высоты 200 м различить знакомые лица. Курс — обратно, на запад, к мысу Гаваи, который сейчас хорошо виден. На северо-востоке виден и остров Геральда, мрачная скала среди льдов, круто возвышающаяся над торосами. Здесь предполагалось поселить нескольких колонистов.
"Совет" все уменьшается. Сначала игрушечное черное суденышко у кромки сияющих льдов — потом черная точка на сером поле.
Как всегда на самолете, оставленное сзади сейчас-же забывается: смотришь вперед, на угрюмые утесы Врангеля, на злые льды, теснящиеся к нему. К сожалению, у нас нет горючего, чтобы облететь вокруг острова — приходится ограничиться наблюдениями над восточной частью острова и тем, что можно видеть издали, с юга. Тем не менее, на: основании этих наблюдений, Салищеву удалось соста-
[78]
вить карту острова, а мне дать его орографическое описание, значительно более полные, чем существовавшие раньше.( Напечатаны в журнале"Арктика", № 1, 1933.)
На острове за несколько часов нашего отсутствия ничего не изменилось — стало только немного теплее. В бухте стоит зеленая "Савойя" и нас на берегу встречает Красинский- он так часто посещал о — в Врангеля, как по воздуху, так и по воде, что чувствует себя здесь если не хозяином- то меценатом.
Было бы очень интересно пробыть на острове несколько дней и сделать геологическую экскурсию внутрь, к северной цепи — но уже начинаются заморозки, и нам надо спешить на материк, чтобы закончить там свою работу. Поэтому мы позволяем себе только короткий отдых. Еще немного-моржовой печенки и кофе — и в половине седьмого мы готовы к отлету.
Прощание с колонистами: они все собираются на берегу и я снимаю всех ручной кинокамерой.
После нашего отлета сразу станет на острове тихо и пусто — особенно для четырех русских.
[79]
Завезти с "Совета" новых русских колонистов было нельзя — ведь для каждого на год нужно больше полутонны продуктов. А кроме того, для отопления домов нужен уголь, на острове его почти не осталось, и если старым врангельцам, проведшим здесь от трех до шести лет, не трудно будет прожить зиму в ярангах, в пологах, отапливаясь тюленьим жиром, то для новых колонистов это было бы тяжелым испытанием. Из-за недостатка угля пришлось закрыть и радиостанцию — нечем было отапливать здание.
Но существование колонии зимой 1932 -1933 г. не должно было быть тяжелым: за исключением необходимости зимовки в ярангах, колонисты ни в чем не могли испытывать нужды. Мы завезли дополнительное продовольствие, патроны, соль — в количестве достаточном для остающихся зимовщиков. И мы покидаем остров с сознанием, что до будущего года он обеспечен и что все, бывшее в силах для нашего самолета, исполнено.
Отходим от берега первые, но снова шалит Бристоль — и самолет долго дрейфует по бухте. В это время "Савойя" кружит над нами, демонстрируя свое пилотное превосходство. Крутые виражи — снизу хорошо видны люди в каби¬нах. Отойдя немного от острова, "Савойя" опять возвращается обратно. Наконец, отрываемся и мы, и летим на юг старым путем.
У острова чисто, и мы видим весь его южный фронт, мрачно чернеющий над льдами.
Снова сплошное кольцо льдов, затем большие полыньи и чистая вода-но тут начинаются облака и туман, мы поднимаемся над ним, и снова не видим ни моря, ни льдов. Впереди ничего утешительного: на материке громоздятся тучи. Не придется ли вернуться с перспективой остаться без горючего?
Ближе к берегу находим окно в тучах и ныряем ко льдам; на этот раз эти зубчатые торосы кажутся нам гостеприимными: ведь берег близко и мы, если не навалится туман, пройдем под низким туманом над самым льдом.
Нам повезло при возвращении: берег был закрыт туманом, но узкая полоса его вдоль моря, пляж и косы, были чисты, и мыс Северный высовывался черной массой навстречу.
Самолет благополучно достиг лагуны; здесь уже снизилась быстроходная "Савойя", и мы могли снова собраться в холодной палатке на косе — на этот раз с сознанием исполненной серьезной и опасной операции, имеющей большое значение для государства.
[80]
Льды в проливе Лонга между Врангелем и материком видели многое: в них не раз у берегов Чукотки зимовали суда, пробиравшиеся с Колымы, и не раз смелый капитан, дойдя до пролива Лонга, должен был оставить надежду пробиться в этом году домой. Один только. Дублицкий, много раз ходивший в Колыму, умел миновать эти льды и проводить судно без зимовки.
В январе 1923 г. через пролив Лонга по этим льдам пробирались к материку 3 смелых молодых человека -
Крауфорд, Маурер и Галле, приехавшие в 1921 г. на остров Врангеля по поручению канадского полярного исследователя Вильяльмура Стефансена, с целью далеко не исследовательской: они подняли на острове английский флаг и объявили его присоединенным к великобританским владе¬ниям.
Пробыв на острове полтора года и не дождавшись летом 1922 г. судна, они решили выбраться по материку Сибири к Берингову проливу, чтобы организовать новую экспедицию. Но при переходе на материк все трое погибли — как предполагает Стефансен, вероятно во время ночевки взломался лед и они потонули. На острове остался четвер-
[81]
тый их спутник, Найт, но он к весне умер от цынги, и корабль спасательной экспедиции, пришедший летом 1923 г. к острову, нашел здесь только домашнюю работницу экспедиции, эскимоску Аду Блекджек с кошкой.
Стефансен продал свои права на остров Врангель аляскинскому "оленьему королю", Карлу Ломену, и была сделена еще одна попытка колонизовать остров; туда завезли в 1924 г. одного американца и нескольких эскимосов.
Но в августе 1924 г. они были вывезены в Владивосток нашим судном "Красный Октябрь", и с 1926 г. начался период интенсивной советской колонизации острова и положено начало использованию его природных богатств.
Экспедиция 1932 г. на пароходе "Совет" была организована очень легкомысленно, это следует признать открыто, — чтобы избежать в дальнейшем подобных ошибок в столь важном и серьезном деле, как освоение острова Врангеля.
Акционерное Камчатское Общество (АКО), владевшее в то время Врангелем, отнеслось к этому вопросу без должного внимания. Для снабжения острова был выделен малопригодный пароход-рефрежираторное судно, специальные приспособления которого не позволили установить необходимые распорки для предохранения от ледового сжатия. Судно могло брать слишком мало угля-не более чем на 40 дней; имело чрезвычайно большую осадку, чугунный винт, который легко ломается во льдах, и, наконец, с самого начала состояние гребного вала было совершенно неудовлетворительно; поэтому, несмотря на ремонт в Петропавловске, после проникновения во льды судно лишилось заднего хода.
Несмотря на все эти дефекты, комиссии в составе капитана, начальника острова и других, осматривавшей судно перед выходом, пришлось согласиться на его использование для врангелевской операции, так как других более подходящих судов к тому времени не было.
К этим техническим дефектам присоединились и административно-хозяйственные. Как видно из ряда официальных документов, состав колонии совершенно не соответствовал потребностям острова.
Вместо охотников и промышленников на остров посылались советские служащие, совершенно непривычные к северным условиям и даже не собиравшиеся жить охотой- а надеявшиеся на какие — то мифические богатства острова С ними ехало множество детей и женщин. Материальное снабжение было неудовлетворительно, боящиеся сырости
[82]
продукты были упакованы в фанерные ящики, полярную меховую одежду достали только в Анадыре — и то лишь для 50% колонистов; в ящиках с оружием вместо 39 винчестеров, значащихся в накладной, оказалось 19, да и то подержанных.
В бухте Провидения предполагалось взять 12 семей эскимосов- но они не были подготовлены, и поехали лишь 3 семьи.
Начальник острова т. Астапчик был назначен за 1 1/2 дня до выхода "Совета" из Владивостока (до него в этой должности сменилось 2 человека) и, конечно, не только не мог изменить что-либо, но даже не успел ознакомиться с положением дел. Изучив дорогой состав колонии, он решил взять на остров из 48 европейцев не более 15, а остальных отправить обратно, как непригодных. Пятерых он снял с "Совета" еще в промежуточных пристанях, как особо вредных (например фельдшерицу, которая оказалась только физкультурницей, и заведующего факторией — пьяницу). В числе колонистов не было и серьезных научных работников.
Все это не сулило новой колонии особенно хорошего будущего, и пожалуй, можно радоваться, что льды в 1932 г. были достаточно тяжелы.
Теперь, в связи с образованием Главного Управления Северного морского пути, которому переданы все полярные станции, в том числе и станция на острове Врангеля, положение должно резко измениться. В составе ГУСМП полярными станциями ведает тов. Ушаков, проведший 3 года на Врангеле и 2 — на Северной Земле, и хорошо знающий все нужды острова Врангеля.
В 1933 г. в виду отсутствия на Дальнем востоке подходящего судна, было решено на остров Врангеля колонистов завести с запада, на ледокольном судне "Челюскин", которое должно было пройти северовосточным про¬ходом. Оно благополучно совершило этот путь, но, как известно, замерзло во льдах невдалеке от Берингова пролива, и после дрейфа было раздавлено к северу от мыса Сердце-камень.
Снова вместо посещения Врангеля судном пришлось направить туда самолеты. Врангель видел в этом году 2 самолета Главного Управления Сев. мор. пути; в начале августа прилетел туда на "Н8" пилот Леваневский. Главную операцию совершил самолет нашей экспедиции, Юнкерс-Гигант "Н4".
По окончании наших работ в бассейне Анадыря, летчик Ф. Куканов направился на этом самолете на северное побе-
[83]
режье для ледовой разведки и проводки судов. В конце августа — начале сентября он дважды летал с мыса Северного на остров Врангеля, вывез оттуда всех русских и трех эскимосов, и завез радиста Траутмана и бортмеханика Демидова для обслуживания радиостанции, и продукты для зимовщиков.
Опыт этих двух лет показывает, что снабжение острова Врангеля должно итти все таки с востока.
Нужно иметь довольно мощное ледокольное судно, даже не ледокол, которое в большинстве случаев сможет пробиться через сравнительно небольшое кольцо льдов у самого острова.
[84]
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

ПЛАВАНИЕ К ОСТРОВУ И ЕГО РЕЗУЛЬТАТЫ

Сообщение [ Леспромхоз ] » 06 Февраль 2010 13:55


Глава из книги:
Гаврилов С. В. Вдоль камчатских берегов. (Транспортное и рыбопромышленное освоение охотско-камчатского побережья в конце XIX — первой трети ХХ вв.). — Петропавловск-Камчатский: Камчатский печатный двор, 2003. — 567 с.

© С. В. Гаврилов, 2003

ЛЕДОВЫЙ ПОХОД ПАРОХОДА «СОВЕТ»
ПЛАВАНИЕ К ОСТРОВУ И ЕГО РЕЗУЛЬТАТЫ


Торжественные проводы экипажа и колонии, отправлявшихся в полярное плавание, состоялись 16 июля 1932 г. Вечером судно, стоявшее на рейде, приняло взрывчатку. Утром следующего дня был оформлен отход и «Совет» с 812т груза, 1171т угля, 170 т пресной воды и экспедицией в составе 41 чел. направился в Хакодате.
Здесь погрузили противоцинготные средства, свежую зелень, консервированное молоко, отсутствовавшие пожарные шланги и другие необходимые предметы. 20 июля в 15:25 пароход снялся из Хакодате в Петропавловск. В 18:00 в Сангарском проливе он обнаружил терпящий бедствие японский рыболовный катер «Баки-Мару» с двумя моряками, имевший повреждения корпуса, двигателя и сломанную мачту. Катер взяли на буксир, но в 20:30, находясь в узкости, из-за темноты и сильного течения капитан оставил его, предварительно сняв людей [8, л. 4].
Во время перехода в Петропавловск обнаружился ряд неисправностей. Капитан «Совета» информировал о техническом состоянии парохода владивостокскую контору АКО следующей радиограммой: «Полдень 23 июля. Вследствие дефектов ремонта гребного вала греется дейдвудный сальник, имеется усиленный пропуск воды, также отдаются гайки болтов крепления фланцев вала, что вызывает необходимость частых остановок машины. В Петропавловске потребуется поднятие двух рамовых подшипников гребного вала. Котловые трубки текут» [8, л. 50]. Вскоре после этого радиостанция вышла из строя.
Ранним утром 27 июля пароход вошел в Авачинскую губу и в 7:30 встал на якорь. Затем, перегрузив часть взрывчатки на траулер «Топорок», «Совет» пришвартовался к причалу в Ковше для погрузки угля, приемки пресной воды и остального экспедиционного груза.
Из-за выявленных во время перехода неисправностей возникли сомнения в способности судна продолжать рейс. Для окончательного решения этого вопроса начальник порта и дирекция АКО создали технические комиссии для осмотра «Совета». Они сделали заключения о том, что за неимением другого судна для продолжения рейса необходимо выполнить экстренные работы, направленные на ослабление обнаруженных дефектов, «...так как на их полное устранение нет ни времени, ни технических возможностей...» [8, л. 5].
27 июля пароход осмотрели инженеры Г. Н. Яковлев, А. С. Судзиловский, В. Е. Колмаков и старший механик «Совета» И. С. Семенюк.
Определенный ими необходимый минимум ремонта сводился:
• к затяжке и стопорению болтов первого фланца валопровода;
• к установке новых клиньев под подшипники коленчатого вала главной машины для разгрузки опорных подшипников валопровода;
• к прокладке в коридоре гребного вала добавочного осушительного трубопровода.
Перечисленные работы круглосуточно выполнялись силами рабочих мастерских АКО под руководством бригадира Ващука и судовой командой. Они закончились к 8 часам вечера 28 июля, дав возможность «Совету» продолжать рейс [8, л. 51-54].
Болтовые соединения фланцев валопровода застопорили специально для этого изготовленными в мастерских АКО шпильками с нарезкой и хвостовиками. Их ввернули в резьбовые отверстия, просверленные в гайках соединительных болтов. Кроме шпилек, из материала, взятого на судне, изготовили два новых запасных соединительных болта диаметром 80 и длиной 270 мм. Новый осушительный трубопровод, присоединенный к рефрижераторной донке, собрали из резинового шланга при помощи штуцеров с хомутами.
Кроме него сделали пятнадцатиметровый трубопровод из железных труб диаметром 62 мм, который соединили со штатным свинцовым трубопроводом, размещенным в коридоре гребного вала. Для подшипников валопровода выполнили и установили два комплекта дубовых прокладок. С целью уменьшения течи дейдвудного сальника в него добавили два шлага пеньковой набивки.
В этот же день на пароходе работала комиссия под председательством капитана петропавловского порта АКО П. П. Яковенко. В ее состав входили техник Н. А. Рожков, старшие механики стоявших в порту траулеров «Красноармеец» и «Лебедь», старший помощник капитана «Совета» Н. А. Финякин и помощник главного инженера АКО Н. Н. Беретти. Эта комиссия находилась на судне в то время, когда на нем уже вовсю шел ремонт.
28 июля заместитель директора-распорядителя АКО Е. Н. Ильяшенко подписал акт, констатировавший, что «требуемый судну ремонт полностью во Владивостоке не произведен. судно не снабжено даже самыми необходимыми материалами и инструментами (буры, набивка для дейдвуда, ручники, пилы)... радиостанция вышла из строя. Комиссия считает, что хотя судно полностью ремонтом не обеспечено, но, принимая во внимание отсутствие возможности заменить его другим или провести полный ремонт и, учитывая неотложную необходимость рейса к о. Врангеля, продолжение пути полагать возможным, хотя выполнение рейса при наличии тяжелых ледовых условий и штормовых погод остается необеспеченным» [8, л. 56].

Дефекты водопровода, вызванные длительной работой судна без серьезного технического обслуживания, проявились в конце 1920-х гг. Зимой 1929-1930 гг. «Совет» ремонтировался в Киле (Германия). В ходе ремонта, кроме прочих работ, были установлены новые дейдвудные втулки из белого металла и проточен концевой вал.
С началом первого рейса Гамбург — Ленинград ослабление гаек болтов фланцев дейдвудного и промежуточного валов повторилось вновь. 12 января 1930 г. пароход вывели из эксплуатации для проверки линии валопровода. В ее ходе при разобщении фланцев валов обнаружили расхождение между ними в верхней части, равное 0,25 мм. Дальнейшая проверка линии вала по фланцам показала несовпадение осей упорного и коленчатого валов в 10,5 мм. С учетом протяженности валопровода, равной 22 м, расхождение составляло 0,48 мм на метр длины, что многократно превышало действовавшие нормы.
23 мая 1930 г. Ленинградское бюро Регистра СССР освидетельствовало механизмы «Совета». Осмотру, в частности, подвергался судовой валопровод. В результате выявилось нарушение параллельности соединительных муфт гребного и промежуточного валов. Между ними в верхней части образовался зазор в 2,3 мм, причем муфта гребного вала сместилась выше муфты промежуточного на 1 мм. Кроме этого, в дейдвудном сальнике из-за износа нажимной втулки был найден зазор величиной около 6 мм. Для предотвращения течи команда вставила в него деревянные клинья.
На основании осмотра инспектор Регистра С. М. Петров сделал следующее заключение: «Для уничтожения означенных дефектов необходимо судно ввести в док, проверить линию валов и правильность установки соединительных муфт. Теперь же, ввиду крайней необходимости в пароходе, согласно заявления СТФ, пароход возможно выпустить только в один рейс до Лондона и обратно...»
Кроме того, на судне предписывалось иметь для валопровода шесть запасных болтовых соединений, постоянно наблюдать за его состоянием и не развивать частоту вращения главной машины выше среднего хода. Плавание допускалось только в тихую погоду, в случае ветра судну рекомендовалось заходить в ближайший порт
[8, л. 50].

Обо всем этом командование «Совета» не знало. Реальное техническое состояние парохода, отправлявшегося в полярные льды, в процессе его передачи в ведение АКО оказалось сокрытым. Акты его осмотров Регистром СССР были найдены только на подходе к Петропавловску, когда заменить экспедиционное судно было уже невозможно.
29 июля 1932 г. в 19:50, приняв 300 т угля, воду, меховое полярное снаряжение и сотню ездовых собак, «Совет» продолжил рейс, снявшись из Петропавловска в Анадырь. Переход, проходивший со средней скоростью около девяти узлов, сопровождался волнением, густым туманом и попутным ветром. 3 августа на подходе к Анадырскому лиману сломалась рулевая машина. К вечеру неисправность устранили, но судно село на мель. В 22:35, работая машиной переменными ходами, оно сошло с мели и, подойдя к Анадырю, отдало якорь.
4 и 5 августа экспедиция занималась приемкой меховой полярной одежды с факторий АКО. Ее частично получили в виде шкур, которые затем пришлось шить во время рейса. Большую помощь в приобретении полярного снаряжения оказал местный пограничный отряд, передавший на «Совет» часть собственного имущества. После получения одежды пароход снялся в б. Провидения. На следующий день в б. Эмма «Совет» за семнадцать часов перегрузил с угольного транспорта «Лозовский» 300 т угля.
Тем временем новый начальник о. Врангеля Ф. Я. Астапчик вербовал местное население, желавшее принять участие в зимовке. По первоначальному плану Савенко, экспедиции следовало забросить на остров 12 семей «туземцев», которые к приходу парохода на север должен был подготовить чукотский окрисполком. Но так как на деле ни одна семья не была готова, начальник острова завербовал три семейства эскимосов в б. Провидения. Приняв их, пароход снялся на м. Чаплин для того, чтобы и здесь взять на борт колонистов из числа местных жителей. Но тут желающих зимовать на Врангеле не нашлось.
9 августа, погрузив пять туземных байдар, «Совет» отправился в б. Лаврентия. На следующий день он встретил первый битый лед, который, постепенно двигаясь, к вечеру полностью заполнил всю бухту. Вне нее до горизонта море было покрыто сплоченными ледяными полями, дрейфовавшими на юг.
В течение 12 и 13 августа «Совет» перегрузил в свои бункеры весь оставшийся на «Лозовском» уголь, а затем последовал к м. Дежнева для встречи с пароходом АКО «Ительмен», с которого вечером 15 августа получил еще одну партию оленьих шкур. По окончании погрузки шкур «Совет» снялся с якоря и переменными ходами и курсами пошел в крупнобитом льду в сторону американского берега для проведения ледовой разведки. Постепенно лед разрядился, и «Совет» в течение суток следовал по чистой воде, температура которой постоянно понижалась, свидетельствуя о приближении к ледяным полям.
Используя опыт плаваний ледокола «Красный Октябрь», команда которого в 1924 г. подняла над о. Врангеля советский флаг, парохода «Ставрополь», высадившего в 1926 г. на него первую колонию, а также собственный, приобретенный в 1929 г. во время аналогичного рейса на ледорезе «Ф. Литке», капитан Дублицкий решил подойти к острову традиционным путем. Для этого «Совету» вначале было необходимо пробиться к о. Геральд, находившемуся в сорока милях от о. Врангеля, а затем от него — на запад к месту назначения — в островную б. Роджерс, на берегу которой располагалась зимовка.
17 августа пароход впервые встретил на своем пути сплоченный лед, который вместе с густым туманом вынудил его лечь в дрейф. К полудню туман рассеялся, «Совет» дал ход и стал пробираться в крупном битом льду к о. Геральд, к берегу которого к вечеру он подошел на расстояние шести миль. Затем, изменив направление движения, «Совет» начал продвигаться к о. Врангеля.
Ночью 19 августа пароход из-за отсутствия ориентировки ввиду плотного тумана встал на ледовый якорь. Вынужденную стоянку использовали для приема с льдин пресной талой воды при помощи шлангов. Первая встреча «Совета» со льдами не прошла бесследно для его корпуса: при осмотре носовой части вблизи форштевня нашли несколько срезанных заклепок, в форпике появилась небольшая течь. Ее ликвидировали, залив две шпации цементом с песком [8, л. 10].
С началом движения «Совета» во льду и связанной с этим необходимостью работать машиной на переменных ходах, вновь стали проявляться дефекты валопровода, выражавшиеся в ослаблении и деформации соединительных болтов его фланцев. Так, 20 августа в ходе очередного осмотра валопровода, были обнаружены три срезанных болта. Это потребовало немедленной остановки судна для ремонта. В 18:10 пароход встал на ледовый якорь у восточного побережья острова. Одновременно с ремонтом экипаж судна и экспедиция, разделенные на четыре смены, в течение суток перегружали уголь из трюма № 3 в бункеры. Ремонт гребного вала продолжался и 21 августа. За эти сутки дрейф парохода во льдах составил семь миль.
Используя вынужденную остановку, капитан направил к острову пешую ледовую разведку, которая установила, что до пределов видимого горизонта в направлении острова простираются поля абсолютно непроходимого многолетнего пака. На о. Врангеля была дана радиограмма о том, что «...состояние гребного вала очень плохое, хронически срезаются болты, крепящие фланцы гребного вала. Это обстоятельство не позволяет делать переменных ходов и полного хода. Задевание гребного винта, даже небольшое, за лед также недопустимо. Вероятно, придется выбираться на восток в разбитый лед» [8, л. 59].
В 20:00 капитан созвал судовой совет в составе двадцати двух человек для обмена мнениями по поводу состояния гребного вала и возможности дальнейшей работы «Совета» во льдах. Старший механик И. С. Семенюк сообщил, что, несмотря на наличие на судне шести запасных болтов, существует угроза, что и они могут быть срезаны, «поэтому машиной на передний ход можно давать оборотов шестьдесят, а на заднем — не более сорока...».
Судовой совет констатировал, что ухудшившееся состояние гребного вала не обеспечивает его надежную работу и не позволяет реверсировать главную машину, что крайне необходимо при маневрировании во льдах. Тем не менее, указывает капитан в рейсовом донесении, «совет единодушно присоединился к моему решению — добиваться достижения о. Врангеля до последней возможности» [8, л. 11].
Движение «Совета» возобновилось 22 августа в 12:30. Пароход направился через сплоченный ломаный лед в направлении о. Геральд для того, чтобы отсюда предпринять вторую попытку достичь о. Врангеля. К 22:40 он подошел к Геральду и остановился в ожидании разряжения льда. 23 августа было определено положение острова, которое оказалось на восемь миль западнее, чем указанное на карте.
Последующие двое суток дрейф во льду продолжался. Все попытки развернуть судно и выйти в разряженный лед работой главной машины на переменных ходах, расталкиванием льда бамбуковыми шестами, подрывом его аммоналом, а также использованием заведенных на лед швартовных концов оказались безуспешными.
За время перехода «Совета» к о. Геральд между ним и о. Врангеля шел оживленный радиообмен. «Не теряем надежды на подход "Совета" к острову, но не исключаем противное. По собранным мною сведениям, льды весьма тяжелые кругом всего острова. На случай прихода "Совета" необходимо вывезти трех человек, в крайнем случае — одного — умалишенного. Надеяться на заброску самолета с материка, по моему мнению, нельзя. Это требует времени, а времени нет. Если будете посылать самолет, не забудьте послать хотя бы газету или журнал, будем очень благодарны», — сообщал в одной из радиограмм начальник острова А. И. Минеев [8, л. 70].
Ранним утром 26 августа с судна заметили разряжение льда и оно, работая переменными ходами, медленно начало маневрировать в тяжелом торосистом льду, высота которого над уровнем воды местами достигала пяти-шести метров. Периодически для его поворотов использовались швартовные концы, заводимые на лед. В 8:20 «Совет» вышел из торосов и застопорил машину.
Капитан выслал ледовую разведку, которая вернулась в 14:00. Разведчики доложили, что по всему обозримому пространству в изученном ими направлении наблюдается крупный битый лед. Движение судна к о. Врангеля возобновилось. В 22:10 был замечен огонь сигнального костра, разложенного островной колонией на берегу б. Роджерс. По радио с острова пришло сообщение о том, что и с него видны судовые огни «Совета».
Учитывая недостаток на острове топлива, капитан предложил врангелевцам более не поддерживать огня. Дальнейшее продвижение замедлил торосистый лед. За вахту с 20 до 24 часов пароход прошел всего 0,7 мили. За следующую вахту он продвинулся еще немного и подошел к б. Роджерс на расстояние девяти миль. Дальнейший путь во льду опять потребовал использования взрывчатки. К утру «Совет» вновь уперся в непроходимый лед.
Очередная ледовая разведка сообщила, что он простирается до пределов видимого горизонта в направлении бухты. От Минеева пришла радиограмма следующего содержания: «Положение острова в отношении продуктов, снабжения удовлетворительное, смело можно зимовать еще год, правда совсем нет топлива, но это не так страшно, есть возможность устроиться довольно сносно без топлива. Необходимо забросить на остров две-три тонны кое-каких товаров. Главное — вывезти умалишенного (повара колонии. — С. Г.) и еще двух-трех европейцев, пушнину. Это можно сделать на самолетах. Самолеты поблизости есть. Поэтому, по моему убеждению, нет смысла рисковать людьми, грузами, судном. Учтите, Константин Александрович, что в случае, если "Совет" не подойдет, упустим время для работы самолетов, остров останется без соли, мыла, еще кое-чего необходимого. Европейцев съест вошь, наименее приспособленная часть европейцев безусловно погибнет. Думаю, что Союзу совершенно не нужно подтверждения мрачной славы, установленной островом в результате неудачных попыток иностранной колонизации (имеется в виду погибшая в 1921 г. канадская колония. — С. Г.)» [8, л. 68].
Не имея уверенности в возможности достижения острова, Дублиц¬кий согласился с Минеевым, поддержав его требование о немедленной организации сообщения с колонией при помощи самолетов. Крайний срок полетов летным составом определялся как 10 сентября. Но так как ответы на посланные по этому поводу запросы во Владивос¬ток и Хабаровск не пришли, то капитан был вынужден продолжать попытки достигнуть острова на «Совете».
Новый начальник острова Ф. Я. Астапчик предложил перейти с частью людей на остров по льду на собаках, а затем таким же образом переправить на «Совет» врангелевцев во главе с А. И. Минеевым. Однако с учетом соотношения средней скорости перемещения по торосистым льдам на собаках, составляющей 5-6 км в сутки, и скорости движения льда в направлении от берега о. Врангеля, равной 30- 35 км в сутки, это было признано неосуществимым.
В течение последующих четырех суток продолжался вынужденный дрейф парохода на юго-восток со скоростью два узла. В ожидании вынужденной зимовки во льдах или возможного оставления судна на «Совете» распределили имеющуюся теплую меховую одежду между экипажем и экспедицией. Ее полностью хватило только последней. Команду удалось одеть лишь наполовину, остальным пришлось довольствоваться ватной одеждой, которая не подходила для полярных условий. Одновременно снарядили аварийные походные сумки.
А. И. Минеев сообщил по радио, что гидросамолет чукотской летной экспедиции, возглавляемой Обручевым, готов помочь колонии в доставке на остров необходимого количества продуктов, а также вывезти с него на «Совет» ослабевших колонистов. Ф. Я. Астапчик заявил о своем решении с частью членов новой колонии вылететь на остров для замены находящихся там людей. Все это потребовало вывода парохода в разряженный лед для того, чтобы возле него было достаточное для посадки гидросамолета пространство чистой воды.
1 сентября «Совет», пользуясь имеющимися небольшими разводьями, возобновил движение в торосистом льду. К вечеру он смог пройти не более полутора миль. Опасность нахождения судна во льдах еще раз была подтверждена аварией рулевого привода, вызванной тем, что при перемене хода пароход, двигаясь по инерции назад, протаранил пером руля льдину. К вечеру «Совет» вновь лег в дрейф. Попытки выйти в разряженный лед повторились утром следующего дня. К 11:00 2 сентября пароход продвинулся вперед всего на четыре длины корпуса. На его пути простирались крупные торосы, препятствовавшие движению. Наконец, в 11:00, пароход, расколов льдину толщиной от полутора до двух метров, вошел в мелкобитый лед.
Маневрирование судна осложнялось тем, что его было необходимо направлять в ранее оставленный во льду след. В противном случае существовала реальная опасность повреждения гребного винта и окончательного выхода «Совета» из строя. Такое ограничение маневренности вынуждало прибегать к лобовой атаке льдин носовой оконечностью. Ход судна сильно замедлился.
До 15:00 «Совет» еще несколько раз пытался пробиться к видневшейся впереди широкой полынье, но за все время работы он продвинулся всего на полмили. Машину снова пришлось застопорить. Осмотр носовой части парохода показал, что на обшивке правого борта между форштевнем и скулой образовались гофры, однако течь форпика заметно не увеличилась.
Начавшаяся подвижка льда к вечеру позволила возобновить движение в направлении о. Врангеля. В 21:00, выйдя в разряженный лед, пароход лег в дрейф для осмотра и затяжки ослабевших соединительных болтов фланцев гребного вала. Через час движение продолжилось, но начавшийся снегопад и наступившая темнота в 23:05 заставили прекратить его до рассвета. 3 сентября, с наступлением рассвета, пароход проследовал по направлению имеющихся разводьев в направлении острова и к полудню вышел на чистую воду.
Здесь «Совет» остановился для взятия гидрологической пробы и определения местоположения. При осмотре гребного вала был обнаружен очередной срезанный болт. После его замены пароход двинулся по чистой воде вдоль кромки битого льда в направлении о. Геральд для того, чтобы в третий раз попытаться достичь о. Врангеля.
4 сентября на остров прибыл гидросамолет. К вечеру непроходимый лед опять вынудил «Совет» встать на ледовый якорь. Во время стоянки при очередном осмотре были обнаружены еще два лопнувших соединительных болта. 5 сентября в 17:00 пароход двинулся к западу, производя ледовую разведку с целью обнаружения полыньи большого размера, способной принять гидросамолет. Найдя подходящую полынью, в 19:35 он вновь встал на ледовый якорь.
На следующий день к «Совету» вылетел двухмоторный самолет «Дорнье-Валь» экспедиции Комсевморпути во главе с начальником чукотской летной экспедиции Обручевым. Вел его летчик Петров. В 10:25 машина села в четверти мили от парохода и была прибуксирована к нему судовым моторным вельботом. Она доставила часть колонистов во главе с Минеевым (врача Синадского с женой и ребенком, гидрометеоролога Зайцева, начальника радиостанции Шатинского, радиотехника Боганова, охотника Скурихина и душевнобольного повара), а также 1 015 песцовых шкур [8, л. 89].
Во время 48-минутного перелета из б. Роджерс к пароходу ледовую разведку вел пилот-наблюдатель К. Званцев. Вот что он докладывал Дублицкому: «Южная и восточная часть острова Врангеля против [направления] Врангель — Геральд, а также остров Геральд окружены и забиты сплоченным мелко-крупно битым льдом, а также плавучими полями, вся эта масса спаяна молодым льдом. Кроме того, местами видна в небольших полыньях подушка осеннего типа. В наличии имеется сплоченный спаяный, непроходимый для Вашего судна лед... Должен оговориться, что местами в полях замечены трещины, но [они] настолько узки, а главное — масса льда так сжата, что судну типа "Совет" будет невозможно не только продвинуться, но и даже слегка раздвинуть эти поля. Южная часть острова, а также восточная часть до реки Клер имеют береговую полынью настолько широкой, что судно может маневрировать, если удастся пробиться, что мне кажется совершенно невозможным при данных условиях» [8, л. 73].
Итак, снова выяснилось, что остров блокирован многомильной полосой непроходимого льда и достичь его пароход вряд ли сумеет. В 12:00 началась погрузка в самолет предметов первой необходимости, отсутствующих у колонии. Тем временем на «Совете» шло совещание с участием летчиков, решившее, что судну следует возвратиться обратно из-за непроходимого льда и имеющихся дефектов гребного вала. Летчики заявили, что второго рейса с острова к судну они сделать не смогут, тем более что имевшийся на «Совете» авиабензин для данного самолета оказался непригоден. К концу совещания они были вынуждены спешно покинуть пароход и вылететь к острову, так как начавшаяся подвижка льда грозила уничтожением самолета. С ними вернулся и А. И. Минеев.
В течение 7 сентября пароход дрейфовал в ожидании разряжения льда и возможности в очередной раз пробиться к о. Врангеля. Для этого было решено вновь подойти к о. Геральд. Рано утром «Совет» двинулся вдоль кромки битого льда к острову. Дойдя до сплошного льда, он остановился на расстоянии от него около тридцати миль и начал постепенно окружаться дрейфующим льдом.
Капитан отдал распоряжение готовить машину с намерением выйти на чистую воду, однако в это время производилась очередная замена срезанных на переходе болтов. Так как льдины продолжали затирать судно, в 17:15 капитан, рискуя поломкой оставшихся болтов, приказал дать ход, не ожидая окончания ремонта. Дальнейшее промедление грозило вынужденным дрейфом, а затем необходимостью двигаться в тяжелом льду с неисправным валопроводом. Ремонт возобновился в 18:25, после того как пароход самым малым ходом выбрался в разряженный лед.
9 сентября в 10:00 «Совет», используя образовавшиеся в ледовых полях разводья, вновь начал пробиваться к о. Врангеля, держа курс в направлении б. Роджерс. В 12:50 движение судна прекратилось, сдерживаемое сплошным непроходимым льдом. Пароход опять встал на ледовый якорь на расстоянии семнадцати миль от утеса Большевик. Неподалеку от него застрелили двух белых медведей, мясо которых затем использовали в качестве корма для ездовых собак.
Характер трудностей, которые экспедиция на «Совете» испытывала в течение всего полярного рейса, прекрасно иллюстрируют приведенные ниже выдержки из донесения К. А. Дублицкого.
«10 сентября. 12:30. Лед начал теснить судно, затирая его со всех сторон. Снявшись, отошел в разряженный лед в островном направлении и в 14:00 вновь встал на ледовый якорь.
11 сентября. В полдень имел обсервацию, дрейф на зюйд со скоростью 0,2 мили в час. По всему горизонту сплошной непроходимый лед, за исключением юго-восточной четверти, где виднеется чистая вода. В районе стоянки судна — разряженный лед в пять баллов. Установил связь с экспедиционным судном "Сибиряков".
12 сентября. Ввиду увеличившихся дефектов гребного вала, выражающихся в частом хроническом срезании болтов соединительных фланцев даже после непродолжительной работы, войдя в связь с ледокольным пароходом "Александр Сибиряков", совершающим переход Архангельск — Владивосток, решил выйти к мысу Дежнева на соединение с "Сибиряковым", где окончательно решить вопрос о возможности произвести попытку достичь о. Врангеля на "Сибирякове" или же, в случае невозможности, сдать на него, за исключением основного ядра, всех колонистов, в частности, женщин и детей, или, в крайнем случае, высадить их в селении Уэлен и, обеспечив их годовым запасом продовольствия, произвести вновь попытку достигнуть острова на «Совете» с минимальным количеством колонистов, тем более что начальник острова т. Астапчик заявил мне еще раньше, что в случае достижения о. Врангеля он твердо решил взять на остров меньшую половину всего состава ввиду непригодности остальных к жизни на острове.
В 8:45 снялся к мысу Дежнева, идя средним ходом, так как большего хода болты гребного вала совершенно не выдерживали. 10:25. Выйдя на чистую воду, проследовал вдоль битого льда. 11:30. Лопнули два болта гребного вала. Остановил машину для исправления повреждения. Вблизи судна видны до десяти моржовых лежбищ. В ожидании окончания ремонта для пополнения корма ездовых собак байдара и вельбот с охотниками отправлены на охоту. 17:00. Закончил ремонт, приняв на палубу восемь убитых моржей, последовал далее вдоль кромки льда, по-прежнему уходящей на юг.
13-15 сентября. Следую чистой водой вдоль кромки льда умеренным ходом вследствие аварийного состояния гребного вала. Временами стопорим машину для обжатия лопнувших болтов вала... Полу¬чил от начальника экспедиции на "Сибирякове" т. Шмидта категорический отказ по вопросу совершения попытки достижения о. Врангеля "Сибиряковым" ввиду поломки [на нем] лопастей» [8, л. 20-22].
К этому времени стало окончательно ясно, что техническое состояние «Совета» не позволит ему выполнить основную задачу экспедиции — смену зимовщиков на о. Врангеля. 12 сентября на судне составили акт о том, «что после каждого перехода в текущем рейсе судна обнаруживали отдачу гаек, а при плавании в полярном море — поломку болтов, скрепляющих фланцы гребного вала с дейдвудным. Поломка болтов происходила: 20 августа — три болта; 3 сентября — один; 4, 8 и 12 сентября — по два болта. Итого изломанных болтов — десять штук, из которых заменено восемь штук запасными, два изготовлены собственными средствами. Причина отдачи и поломки болтов — есть неправильная центровка линии гребного вала, а также разработка дейдвудной втулки, которой способствовал еще установленный тяжеловесный гребной винт. В настоящее время дефект настолько увеличился, что не дает возможности дать ход машины более сорока оборотов, и нет гарантии от дальнейшей поломки болтов. Учитывая, что при шторме произойдет поломка болтов, а замена их другими повторит тот же излом, так как фланцы валов держат плотно их, даст еще худшие результаты, и судно может лишиться своего хода.
Считаем необходимым немедленно прекратить работу во льдах и, соблюдая все меры предосторожности, стараться дойти до ближайшей закрытой бухты. В дальнейшем переход до Петропавловска без буксира опасен, а после из — Петропавловска во Владивосток без груза — невозможен...» [8, л. 75].
Последующие двое суток «Совет» продолжал маневрировать во льду. К полудню 17 сентября, находясь в густом тумане, пароход вышел в пролив Беринга и малым ходом последовал к с. Уэлен — месту встречи с «Сибиряковым». На следующий день с «Сибирякова» пришло сообщение о потере им гребного винта. Начальник экспедиции О. Ю. Шмидт извещал о том, что поблизости нет судов, кроме «Совета», способных оказать ему помощь [8, л. 23].
Обсудив по радио сложившееся положение с О. Ю. Шмидтом и капитаном «Сибирякова» В. И. Ворониным, Дублицкий решил, что ввиду тяжелого льда, окружающего «Сибиряков», ему следует держаться наготове в районе м. Дежнева в ожидании возможного разряжения ледовых полей. Учитывая большой риск предстоящей «Совету» работы, он нашел необходимым высадить с него всех лишних людей в Уэлене, обеспечив их годовым запасом продовольствия из того ассортимента, который отсутствовал на местных складах.
О своем решении капитан «Совета» известил дирекцию АКО следующей радиограммой: «Стою в Уэлене, приступаю к выгрузке продуктов для обеспечения пропитания 70 пассажиров, так как необходимо быть готовым идти на помощь "Сибирякову", потерявшему гребной винт у острова Идлидли в 90 милях от Дежнева» [8, л. 73].
Кроме продуктов на берег была сдана пушнина, принятая на факториях АКО. Из-за плохой радиосвязи своевременно получить разрешение дирекции на выгрузку не удалось. Однако вечером 18 сентября от нее пришла радиограмма с категорическим запрещением снятия каких-либо грузов до прихода в Петропавловск. Решено было выгрузку прекратить и приступить к обратной приемке уже переданного на берег, но на следующий день надвигающийся лед вынудил «Совет» уйти с рейда Уэлена. Оставленное продовольствие было передано арктической геологической экспедиции. Взамен его О. Ю. Шмидт обязался возвратить АКО соответствующее количество продуктов из своих запасов [8, л. 78-80].
Одновременно «Совет» пытался установить связь с каким-нибудь судном. Им оказался траулер «Уссурийец», капитан которого С. И. Кострубов выразил желание помочь «Сибирякову», дрейфующему в направлении Берингова пролива со скоростью полтора узла. На траулер с «Совета» пошла радиограмма: «"Сибиряков" без винта, "Совет" имеет весьма неисправный гребной вал, намерен при первой возможности, в зависимости от состояния льда, взять "Сибиряков" на буксир, идти в [бухты] Провидения или Лаврентия. В целях безопасности предварительно высаживаю 70 человек пассажиров, снабженных довольствием, в Уэлене. Почти необходимо иметь в [бухте] Провидения судно в резерве, если типа тральщика, то персонально Вас. Судно понадобится в случае вывоза пассажиров или помощи при буксировке в [бухту] Провидения. Надеюсь на Вашу поддержку, если согласны, скажите, как Вас заполучить для этой цели» [8, л. 77].
Капитан Кострубов ответил о готовности идти на спасение аварийного парохода. Об этом Дублицкий уведомил Шмидта, который, учитывая техническое состояние «Совета», принял решение о том, что помогать «Сибирякову» будет «Уссурийец».
Утром 21 сентября с «Совета» заметили траулер, пробивающийся к нему в тяжелых льдах. В 10:50 пароход снялся с якоря и в 13:00 пришвартовался к «Уссурийцу» для обеспечения его углем и зимовочными запасами. На траулер передали принадлежавшее АКО продовольствие и снабжение, предназначенное для о. Врангеля, из расчета шестимесячного неприкосновенного запаса и пятимесячного, требующегося для обычного плавания. Его Шмидт также обязался вернуть АКО равноценными продуктами.
После обмена мнениями с капитаном Кострубовым, Дублицкий решил отправить «Совет» под командованием своего старшего помощника Н. А. Финякина в б. Провидения, а самому перейти на «Уссуриец» для помощи его капитану. О принятом решении Дублиц¬кий доложил дирекции АКО в Петропавловск, но ответа не полу¬чил. Поэтому, учитывая состояние льда и неисправность «Совета», он счел необходимым остаться на своем пароходе.
Перегрузка угля и запасов на траулер закончилась в 9:50 23 сентября, после чего «Совет» снялся в б. Провидения, но вскоре машину опять пришлось остановить для замены очередного лопнувшего болта и в ожидании разряжения льда.
25 сентября в 15:15 пароход направился в б. Эмма для погрузки на борт гидросамолета Комсевморпути. Экипаж «Совета» как мог поддерживал товарищей, вступивших в схватку с ледяной стихией. 26 сентября с судна в адрес Шмидта ушла радиограмма, гласившая: «Сегодня узнали приблизительно ваши дела, радуемся, что они как будто налаживаются. Весь экипаж с напряженнейшим вниманием следит за борьбой "Сибирякова" и "Уссуриец" со льдами...» [8, л. 86].
На переходе «Совет» попал в шторм, он не выгребал против ветра и волн, поэтому, чтобы не оказаться выброшенным на берег, был вынужден повернуть назад и направиться под укрытие м. Чаплин, где оставался до рассвета 27 сентября.
Гидросамолет, погруженный на пароход, планировали привести в готовность и по первому требованию выслать его к «Сибирякову». Однако вскоре выяснилось, что для него нет подходящего горючего и других материалов. По заявлению летчиков, на ремонт его мотора требовалось не менее шести суток. Поэтому самолет решили разобрать, что и сделали утром 30 сентября. Затем «Совет» принял на борт летчиков и снялся с якоря в Анадырь. Через двое суток пароход из-за сильного встречного течения, которое он не мог преодолеть из-за неисправности валопровода, был вынужден бросить якорь на подходе к Анадырю.
Следующие двое суток ушли на выгрузку грузов и прием пассажиров, в числе которых находились летная и геологическая экспедиции, после чего «Совет», в соответствии с полученным от дирекции АКО распоряжением, снялся в Усть-Камчатск. Штормовая погода вынудила его двигаться через пролив Литке. Ход судна не превышал шесть узлов. 10 октября в 16:35 «Совет» бросил якорь на рейде Усть-Кам¬чатска и, спустив плавсредства, приступил к выгрузке части груза, которая закончилась к обеду 14 октября.
Затем судно проследовало в Петропавловск, куда пришло 16 октября. Накануне в Петропавловск прибыли пароход «Сибиряков» и сопровождавший его траулер «Уссуриец».
16 октября 1932 г. в 12:00 на внешнем рейде Петропавловска «Совет» торжественно встречали три расцвеченные флагами катера, приветствовавшие его звуками оркестра. Состоявшиеся затем собрания партийных, профсоюзных и общественных организаций решили представить весь экипаж парохода за проявленный героизм к ордену Трудового Красного Знамени коллективно, а капитана — к тому же ордену персонально [8, л. 28].
24 октября, во время стоянки «Совета» в Петропавловске, прозвучал финальный аккорд завершившейся ледовой драмы. Утром в мастерской, расположенной в верхней части машинного отделения, из-за неосторожности экипажа воспламенилось ведро с бензином, употреблявшимся для протирки деталей движения главной машины. При ликвидации пожара ведро опрокинули на решетки левого борта возле цилиндра низкого давления, горящий бензин пролился на работавшего внизу кочегара И. Ф. Проскурякова. Механик и машинист, находившиеся неподалеку, своими куртками, мешками и куском брезента потушили горевшую на нем одежду, после чего пострадавшего унесли в судовой лазарет. Из-за полученных тяжелых ожогов двадцативосьмилетний кочегар скончался вечером этого же дня [8, л. 87]. Это была единственная человеческая жертва за всю экспедицию, по иронии судьбы пришедшаяся на ее окончание.
Утром 30 октября «Совет», закончивший выгрузку экспедиционных грузов, приняв около 200 т рыбопродукции, не имея собственного хода, на буксире парохода АКО «Эскимос» последовал во Владиво¬сток. Второй раз в течение этого года «Совет» возвращался из Петропавловска в родной порт, ведомый «за ноздрю». Этот рейс завершился 11 ноября. Так была поставлена точка в героическом ледовом походе.
По мнению капитана К. А. Дублицкого, существенным недостатком в организации похода на о. Врангеля, помимо явной непригодности для этой цели парохода «Совет», являлся громоздкий состав экспедиции, насчитывавшей свыше сорока человек. Многие ее члены не годились к жизни в суровых полярных условиях. Так, в их число входили двадцать две женщины и малолетних ребенка, причем часть младенцев появилась на свет уже в ходе вояжа. Зато в ее составе недоставало квалифицированных научных сотрудников, особенно инженера-горняка, специалиста-химика и зверовода [16, л. 22].
Выбор многих членов экспедиции был неудачен: они оказались случайными людьми. Начальник острова Ф. Я. Астапчик отмечал как курьезный факт зачисления на должность фельдшера человека, понимавшего, по его словам, «в медицине не больше, чем я в египетских иероглифах.». Этого «фельдшера» пришлось высадить в Петропавловске. Здесь же были сняты за пьянство заведующий пушной факторией и один из колонистов, оказавшийся нечистым на руку. После ухода «Совета» из Петропавловска на север, из состава колонии были исключены еще два ее члена «как люди совершенно бесполезные для Врангеля, отрицательно проявившие себя в пути» [8, л. 88].
Подготовка экипажа к работе в ледовых условиях, напротив, была отличной. Особенно много работы по поддержанию жизнеспособности судна выпало на долю судомеханической службы. Она состояла из механиков: второго Ф. Г. Матвеева, третьего А. И. Косорука, четвертого Ф. Е. Тютюлина; одного электрика, четырех машинистов и девяти кочегаров. Наиболее тяжело приходилось в течение ремонта и рейса старшему механику И. С. Семенюку, энергия и знания которого в значительной степени способствовали благополучному завершению похода в полярные воды. Список личного состава полярной экспедиции и экипажа парохода «Совета» приведены в приложениях 4.1 и 4.2.
Особые нарекания Дублицкого вызвала «практика организации настоящей экспедиции двумя учреждениями» (АКО и СТФ. — С. Г.), которая «обнаружила много отрицательных сторон, так как, несмотря на договоры, Совторгфлот при снаряжении судна ссылался на АКО, а АКО, естественно, требовало выполнения договора от Совторг¬флота, а в результате страдало и замедлялось дело» [8, л. 29].
Не все было благополучно и со снабжением. Как известно, колония не была полностью обеспечена меховой одеждой, ощущался недостаток теплого шерстяного белья и носков, но зато в избытке было взято «шелковых чулок, летней мануфактуры, летней обуви, галош и т. д.», видимо, столь необходимых на полярном острове. Часть продуктов, таких как сахар, чай, сухофрукты, — имела упаковку, непригодную для длительной зимовки [8, л. 88].
Общая стоимость ледового похода составила 319 564 руб. Затраты на ее проведение распределились следующим образом [8, л. 31]:
• фрахт «Совета» со 2 июля по 17 октября 1932 г. — 116 332 руб.;
• вода (580 т) — 1 088 руб.;
• уголь (1 784,7 т) — 65 944 руб.;
• установка ледовых креплений в трюмах — 14 000 руб.;
• зарплата и прочие выплаты экипажу — 122 000 руб.
Поход «Совета» показал опасность одиночного плавания в полярных широтах судна неледокольного типа, необходимость приобретения АКО собственных ледокольных судов для обслуживания побережья северных районов Камчатки и Чукотки, а также усиления судоремонтной базы в Петропавловске.
Наиболее тяжелыми для оставшейся на о. Врангеля колонии были зимы 1932-1933 и 1933-1934 гг. Особенно не хватало угля, наступил двухлетний перерыв в работе радиостанции. Колонисты скученно жили в ярангах, для отопления которых они использовали плавник, выбрасываемый на берег. Тем не менее, на острове не наблюдались тяжелые заболевания и смертность. Этому способствовали достаточные запасы продовольствия и охотничьих припасов, а также использование колонистами в пищу мяса белых медведей, моржей и дикой птицы. За 1929-1934 гг. прибыль населения острова составила 18 чел.
В 1933 г. сменить колонию пытался пароход «Челюскин», но сделать ему этого не удалось, так как судно погибло во льдах. Связь с островом

в этом году поддерживалась только при помощи авиации. Летчики Леваневский и Куканов совершили два полета, доставив колонистам продовольствие и вывезя всех русских зимовщиков, за исключением А. И. Минеева и его жены В. Ф. Власовой. В этом году остров постановлением СТО был передан из ведения АКО в распоряжение незадолго до этого образованного Главного управления Северного морского пути. Весной 1934 г. на остров совершил первый полет сухопутный самолет. Он доставил продукты и нового радиста, восстановившего радиосвязь с судами и материком. В августе 1934 г. после пятилетнего перерыва к острову пробился ледокол «Красин» [3, 11].

ИСТОЧНИКИ

1. ГАКО, ф. 106, оп. 1, д. 481.
2. Там же, д. 484.
3. Сергеев М. А. Народное хозяйство Камчатского края. — М.-Л., 1936.
4. Флеров В. С. Строительство советской власти и борьба с иностранной экспансией на Камчатке (1922-1926 гг.). — Томск, 1964. — 287 с.
5. ГАКО, ф. 106, оп. 1, д. 148.
6. Там же, д. 1.
7. Бессмертный Е. Д. Повесть людям. — М., 1970. — 239 с.
8. ГАКО, ф. 106, оп. 1, д. 37.
9. Там же, д. 33а.
10. Там же, д. 27.
11. История Дальневосточного пароходства (Очерки) / Отв. ред. Б. М. Дворняк. — М.: Морской транспорт, 1962. — 264 с.
12. Попов С. Капитан Дублицкий // Морской флот, 1981. — № 8.
13. Полярная звезда. Комплект за 1923 г.

14. Григорьев А. Б. Альбатросы: Из истории гидроавиации. — М.: Машиностроение, 1989. — 272 с.
15. Карпущенко В. М., Машков В. А. Путиловский завод — судостроению // Судостроение. — 1981. — № 11. — С. 53-55.
16. ГАКО, ф. 106, оп. 1, д. 36.
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Остров Врангеля

Сообщение [ Леспромхоз ] » 09 Ноябрь 2010 13:30

 ГС остров Врангеля.jpg

Свежая почта. А кому сказать :tnxman: не знаю?
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Остров Врангеля

Сообщение SVF » 09 Ноябрь 2010 13:39

Судя по дате, это кто-то из Чилингаровской команды сделал, они в этот день в Певек с "России" слезли.
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

Остров Врангеля

Сообщение [ Леспромхоз ] » 09 Ноябрь 2010 20:16

13 октября НЭС «Михаил Сомов» должен выйти из Певека в Архангельск

Понял. СевУГМС.
Василию Васильевичу :tnxman:
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Остров Врангеля

Сообщение [ Леспромхоз ] » 03 Май 2011 18:00

 Колония о.Врангеля 1929г.jpg
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Остров Врангеля

Сообщение Инспектор » 03 Октябрь 2011 12:46

Фотографии экспедиции на НИС "Профессор Молчанов" (август 2011 г)
Остров Врангеля. Бывший поселок Ушаковский.
 _DSC0951.jpg
 DSC_0951.jpg
 IMG_0234.jpg


Морская гидрометеорологическая станция Врангеля, остров
 _DSC0943а.jpg
 DSC_0945.jpg
 IMG_0249.JPG
 IMG_0236.JPG
 IMG_0246.JPG


Память о Г.А. Ушакове. Монумент. Знак.
 _DSC0959.jpg
 IMG_0213.jpg
 IMG_0221.JPG
 IMG_0238.jpg
 IMG_0239.jpg
Аватара пользователя
Инспектор
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 804
Зарегистрирован: 07 Август 2008 11:17
Откуда: г. Архангельск

Остров Врангеля

Сообщение Инспектор » 22 Октябрь 2011 21:20

Василий Придатко-Долин
http://vasylprydatko.org.ua/oil/watercolor-wrangel-4/


 w_det_sm.jpg
 w_Rai_PSweb3.jpg
 w_ant_v2web.jpg
 DH_web.jpg
индивидуальная марка В. Придатко-Долина
Аватара пользователя
Инспектор
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 804
Зарегистрирован: 07 Август 2008 11:17
Откуда: г. Архангельск

Остров Врангеля

Сообщение V.I.P. » 15 Ноябрь 2011 12:38

Изображение
Для информации: в 1950-х на о.Врангеля существовала также сезонная полярная станция "Мыс Блоссом". Ее изображение, состояние, конца 1970-х, а также kmz-линк для выведения на карту Google Earth, можно увидеть здесь. Привожу ниже мини-копию этого редкого этюда, выполненного маслом на картоне, где видны берег и торосы, антенное поле, механка, бревенчатый оштукатуренный дом, в котором были угольник, камбуз, радиорубка и жилая комната для троих (сдвоенные и одинарные нары). Окна дома выходили на лагуну Вайгач и пролив Лонга (Восточно-Сибирское море), а окно камбуза - на гору или мыс Томаса (Западное плато). Между станцией и берегом - куча угля, точнее, угольной пыли, давно пропитанной морской солью. В последний раз его здесь выгружал, кажется, сухогруз "Быстрый", в конце августа 1978. Где-то в моём архиве есть и фото... Уточнение: в статье В.П.Кальянова по геоморфологии острова, изданной в 1940-х (она размещена редактором выше), естественно, не было цветных фотографий памятного знака, установленного на месте стоянки экипажа шхуны "Карлук", капитана Роберта Бартлетта. Сей знак самодельный и установлен он имярек лишь в 1985 году, во время одной из экспедиций на м.Уэринг, о чем писал уже в одной из книг Виталий Шенталинский (кажется, "Дом человеку и дикому зверю"). К слову, советские цензурные времена канули в лету, и описывая трудные судьбы экспедиций 1913-х, 1920-х в высокой Арктике лучше опираться уже не на Кальянова, а на великолепные современные книги, фундаментальные исследования, например, Дженифер Нивен (Jeniffer Niven). Ещё для информации, Роберт Бартлетт и Катуктовик начинали героическое пересечение пролива Лонга на м.Блоссом. Потом, этот путь повторила группа Дмитрия Шпаро. Название мысу, перешедшее потом в название станции, дали первые картографы острова из экспедиции Роберта Бэрри (1881). Любопытно, что в годы оголтелого искоренения любого наследия "интервентов" до старинных названий все же не везде добрались. Признателен редактору за размещение на этой странице копий моих акварелей.
Аватара пользователя
V.I.P.
 
Сообщения: 3
Зарегистрирован: 05 Май 2011 19:40
Откуда: Киев

Остров Врангеля

Сообщение маслоу » 30 Декабрь 2011 14:34

В этом году наша компания поставляла светодиодные светильники для домиков заповедника.
что характерно основное освещение 12 вольт (от солнечных панелей) а аварийное 220 вольт от генератора
маслоу
 
Сообщения: 1
Зарегистрирован: 29 Декабрь 2011 11:22

Остров Врангеля

Сообщение Иван Кукушкин » 30 Декабрь 2011 15:15

В разгар полярной ночи фраза "основное освещение от солнечной батареи" - звучит как-то странно. :)
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Остров Врангеля

Сообщение Инспектор » 03 Январь 2012 15:53

Готовится к выходу почтовый блок «Всемирное природное наследие России. Природный комплекс заповедника «Остров Врангеля»

27 февраля выходит в свет почтовый блок с одной маркой, посвящённый самому северному объекту Всемирного природного наследия.

На почтовом блоке изображён фрагмент пейзажа острова Врангеля.
 ostrov.jpg


Форма выпуска: почтовый блок с одной маркой.
Дизайн: Х. Бетрединова.
Номинал: 45 р.
Размер блока: 80х60 мм, размер марки: 48,7х37 мм.
Тираж: 105 тыс. экз.
Аватара пользователя
Инспектор
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 804
Зарегистрирован: 07 Август 2008 11:17
Откуда: г. Архангельск

Остров Врангеля

Сообщение Военная Разведка » 07 Январь 2012 13:30

Государственный природный заповедник "Остров Врангеля" в филателии:
 2012_01_07_14_26_15.jpg
 2012_01_07_14_26_18.jpg
Аватара пользователя
Военная Разведка
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 2411
Зарегистрирован: 24 Август 2007 17:17

Остров Врангеля

Сообщение Иван Кукушкин » 15 Март 2012 17:56

Блог Юрия Мацеевского "Природа России"


Изображение
http://matseevski.livejournal.com/32381.html
:": Февральский почтовый.

Самолет Ан-2 летит на остров Врангеля с первой почтой новой весны, конец зимовки.
В апреле, в новом тираже клубной почты. И в мае с гашениями КШ ООПТ Остров Врангеля и регулярным почтовым Певека. Тираж выпуска - 50 карточек.
Работа Василия Придатко-Долина.



Изображение
http://matseevski.livejournal.com/30883.html
Клубная почта. Врангель. Москва - Петербург
6 марта 2012, 19:06
Регистрируемое почтовое отправление из Москвы 101000 в Санкт-Петербург. Клубная карточка (код RN078, изд.фев.2012, тир.25 экз). Остров Врангеля. Птенец Белой Совы. Почта 27.02-06.03.2012. Гашение 101000 штемпелем первого дня "Заповедник "Остров Врангеля" Всемирное природное наследие России" (СПШ №13/2012). Штемпель прихода - рег.гашение 198261, тип "Ж".
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Пред.След.

Вернуться в Полярные станции



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 13

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения