Между небом и землей
Хатангская аэросимфония
Олег и Татьяна Петровы на полярной станции Мыс ЧелюскинаАэрология… Это красивое слово несет в себе некую загадочность, а само понятие наполнено романтизмом. Как и сама профессия аэролога – окутанная романтическим ореолом, она не очень понятная, хотя и не уникальная, но достаточно редкая.
Аэролог – человек, который «рассматривает, прощупывает» верхние слои атмосферы, находясь на земле. И это его обычная ежедневная работа. Аэрология – составляющая часть деятельности гидрометслужбы, реализуется посредством сети аэрологических станций. Одна из немногочисленных станций, расположенных на Таймыре, находится в Хатанге. Сегодня мне хочется пригласить сюда читателя на небольшую экскурсию, познакомить с аэрологами, с сутью их профессии.
Аэрологическая станция Хатанга, находящаяся в настоящее время в подчинении Архангельского центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, входит в международную сеть аэрологических станций. Это значит, что данные ее наблюдений используются Всемирными метеорологическими центрами погоды при составления карт барической топо-графии, для прогнозирования синоптических процессов на планете, в том числе и глобальных. Накопленные статистические данные – ценный материал для науки.
Для получения параметров ветра, температуры, влажности, давления на разных высотах над землей и осуществляется высотное зондирование атмосферы. Полученные в оперативном порядке сведения необходимы специалистам, поскольку позволяют увидеть и проанализировать барические образования (циклоны, антициклоны и так далее) в их вертикальном разрезе. Кухня погоды сложна и разнообразна: метеорологические процессы объемны, и могут развиваться до высот более пятнадцати километров. Пространственные характеристики метеоэлементов особое значение имеют при составлении долгосрочных, а также авиационных прогнозов погоды.
Нам, пассажирам, сидящим в салоне самолета, невдомек, что экипаж перед вылетом тщательно анализирует метеорологическую обстановку. В частности, на этапе полета. Это важнейшие данные. Например, в высотном потоке воздуха – струйном течении, скорость ветра может достигать двухсот и более километров в час. Наличие такого мощного потока воздуха на траектории движения самолета поможет воздушному судну при попутном направлении и будет значительно тормозить его при встречном. Понятно, что во втором случае маршрут движения целесообразней выбрать ниже или выше струйного течения. Именно аэрологические данные помогают объективно оценить обстановку и принять правильное решение в выборе траектории полета.
Немного из истории
Высотное зондирование атмосферы до 1980 года в Хатанге производилось аэрологической станцией, которая входила в состав полярной станции Хатанга. Полярная станция размещалась в самом поселке близ аэропорта и осуществляла также метеорологические наблюдения за фактической погодой и прогностическое обслуживание авиации. Полярная станция находилась в подчинении Диксонского управления гидрометслужбы.
По мере расширения объемов работы управлением было принято решение отделить аэрологические наблюдения от авиационных. К тому же, при возросшей интенсивности полетов воздушных судов, выпускающиеся в зоне аэродрома, радиозонды создавали серьезную помеху воздушному движению. С тех пор в Хатанге функционируют две ветви от гидрометслужбы – АМСГ (авиационная) и АС (аэрологическая) станции. Место для строительства аэрологии было выбрано на удалении пяти километров от центра поселка в лесу на берегу реки. Тем самым была обеспечена репрезентативность станции, и с другой стороны – она «ушла» подальше от ВПП (взлетно-посадочной полосы).
«Первый камень» в основу нынешней Хатангской аэрологической станции был заложен в 1980 году, когда началось ее интенсивное строительство. И первым ее начальником стал Николай Андреевич Шабалин, отработавший в этой должности несколько лет. За эти годы станция получила свое основное развитие. Как профессиональный аэролог, он отлично владел техническими навыками слежения за радиозондами и обработки их данных. Но запомнился он не только этим. Николай Шабалин как человек, обладающий рационализаторским умом и золотыми руками, а также десятком разных профессий, славился и как прекрасный организатор. Под его непосредственным руководством строилась и расцветала аэрологическая станция Хатанга – одна из составляющих соцветия десятков полярных станций, работающих под эгидой Диксонгидромета.
Постепенно на фоне живописной природы вырисовался компактный мини-
городок полярников. Поскольку станция имела статус полярной, она являла своеобразное «государство в государстве»: относительная изолированность, полное автономное жизнеобеспечение, специфический порядок жизни. На небольшой территории среди леса удобно расположились камеральное здание с аппаратурой (собственно станция), большой двухэтажный жилой дом и несколько уютных индивидуальных домиков. Здесь же дизельная электростанция, котельная, внушительный гараж с автотехникой; газогенераторная – помещение, в котором добывают водород, необходимый для наполнения шаров-зондов. Станция могла похвастаться современной кухней со столовой (полярники называли блок питания камбузом), хорошим спортзалом. Особую гордость составляли деревянная с перечнем удобств баня и небольшая теплица.
В те же, восьмидесятые годы, станция «набрала обороты», работала в полную силу, выполняя весь объем предписанных наблюдений, то есть трехразовое зондирование в сутки. Штат ее работников насчитывал порядка двадцати пяти человек. Все они жили и работали по законам полярной станции, подобно корабельным. Работа, жилье, отдых – все сосредоточено в одном месте. Бесплатное питание, спецодежда, тесное общение, взаимовыручка, хотя взаимопонимание, возможно, было не всегда.
Детей дошкольного и школьного возраста возили в Хатангу в садик и школу своим транспортом. Таким же образом взрослое население могло съездить в «культпоход» по магазинам, в библиотеку или по каким-то личным делам. Поскольку воды на станции нет, ее регулярно подвозили на водовозке. Все размеренно, привычно, замечательно. Тогда казалось, так будет всегда…
День сегодняшний
С тех дней Хатанга-река немало воды унесла в море Лаптевых. Конечно же, многое изменилось. Аэрологическая станция Хатанга существует, хотя от ее былого величия и цветения мало что осталось.
Постепенно, следуя в унисон перестроечным процессам, хозяйство, техника, аппаратура пришли в упадок, несмотря на то, что изначально установленный локатор «Малахит» был заменен более современным – автоматическим вычислительным комплексом (АВК). Справедливости ради надо отметить, что АВК на данный момент – это уже «день вчерашний», а может, и еще более давний.
Беглой экскурсии по территории станции достаточно, чтобы даже в условиях полярной ночи заметить царящую там разруху. Станция пережила два пожара. Одни руины остались от некогда успешно функционирующих зданий – котельной, дизельной, двухэтажного жилого здания. В запустении гараж. Из семейства уютных небольших жилых домиков пока еще цел только один. От бани и теплицы не осталось и следа. К сожалению, десятки островных, полярных, с таким трудом в свое время построенных, метеостанций постигла еще более печальная участь – их вообще закрыли. Вряд ли эти грустные перемены можно поставить в упрек адресно. Глобальные преобразовательные процессы, начавшиеся в то время в стране, в социальной жизни общества, видимо, нельзя было ни предотвратить, ни просчитать наверняка.
Главное – Хатангская аэрологическая станция не умерла, она живет и функционирует. Разумеется, коренным образом изменился как режим работы, так и многое другое. Сегодня на станции реально работают всего четыре человека: начальник, два аэролога и газогенераторщик. Все они переселились в поселок: для постоянного проживания на станции условий нет. Станция перестала быть «полярной». С потерей этого статуса работники лишились и обусловленных им льгот. Скажем, обеспечения бесплатным питанием.
Из оставшихся работников главная «ударная сила» - это аэрологи. Конкретнее, две женщины, отдавшие любимой профессии более тридцати лет, Нина Иванова и Татьяна Петрова. График работы - ежедневный, плотный, поскольку из пяти штатных единиц аэрологов фактически занято две, специалистов не хватает. Недостающие единицы женщины обрабатывают, чтобы выполнить предписанную программу высотных наблюдений, согласно которой предусмотрено два выпуска радиозонда в сутки – в установленные международные сроки - утром и вечером. С другой стороны – и зарплата побольше, известно, что в гидрометслужбе заработки не из высоких. К слову сказать, это одна из причин дефицита кадров. А, если смотреть шире, то, по словам самих работников, на сегодняшний день выпуск аэрологов учебными заведениями страны ограничен, если не сказать прекращен. Думается, кадровый вопрос надолго останется актуальным. В Хатанге он усугубляется еще и отсутствием жилья.
Работники станции на работу ходят пешком. В любую погоду - туда и обратно. Таким образом, еже-дневно преодолевают восемь километров, в зависимости от расположения жилья.
Эх, дорога…
Для ознакомления с редкой профессией мне хотелось пройти весь путь – от порога до порога, что называется «влезть в шкуру» аэролога, и все прочувствовать на «своей шкуре».
Чтобы попасть на станцию и проследить процесс атмосферного зондирования от начала до конца, «падаю на хвост» Татьяне Петровой. Честно говоря, я не рискнула проводить эксперимент при ветреной или морозной погоде. И вообще, старалась сделать это путешествие для себя минимально дискомфортным: выждала благоприятную погоду, выбрала вечерний срок зондирования, поскольку утренний предполагает подъем в три часа утра.
Оказалось, чтобы нормально пройти эти четыре километра даже в хорошую погоду, нужно основательно подготовиться. Воспользовалась инструкциями Татьяны Александровны. «За бортом» всего восемь градусов мороза, поэтому одеться нужно тепло, но не настолько, чтобы взмокнуть. Обязательна шапка, которая бы закрывала уши. Снег рыхлый – в валенках идти будет трудно, лучше надеть сапоги. А самое главное – не забыть фонарик. Памятуя, что ухожу из дома надолго, прихватила с собой термос с горячим чаем, поскольку воду в пункте назначения взять неоткуда.
Зондирование атмосферы во всем мире производится в установленные международные сроки, они определяются по гринвичскому времени. Зонд выпускается за полчаса до установленного срока. А на станции надо быть, как минимум, за полтора часа до старта зонда. Учитывая, что шагать к месту назначения тоже не меньше часа, выходим из дому заблаговременно.
Примерно полпути – до поворота в сторону бывшего поселка нефтяников, дорога накатанная, скользкая. А дальше – в лучшем случае, колея в глубоком снегу, пробитая некогда проехавшей автомашиной. Несмотря на дневное время, уже совсем темно. Неудивительно: полярная ночь. Позади осталась сверкающая огнями Хатанга, далеко впереди – сиротливо мерцает одинокая лампочка. Она прикреплена на здании аэрологии. Эта лампочка – ночной ориентир для наблюдения за видимостью метеорологами авиационной метеостанции. И по совместительству – своеобразный маяк для наших аэрологов.
- После метели здесь вообще целина, - рассказывает Татьяна, - придорожные кусты занесены снегом. Сбиться с дороги очень легко. Если провалишься глубоко в снег, значит, ты в кювете – по этому признаку ориентируешься, слева или справа от тебя дорога. А если еще и лампочка на аэрологии не горит, тогда совсем беда: темень непро-глядная, расстояние и направление оценить трудно, идешь по наитию. Фонарик, конечно, не спасает, поскольку освещает дорогу только под ногами. В такие минуты, когда остаешься один на один с метелью и теменью, кажется, что в целом мире больше никого и ничего не существует. Иногда становится так жутко! Нужны немалые усилия, чтобы преодолеть этот мистический страх.
- Что заставляет вас, двух женщин, изо дня в день проделывать этот путь? В конце концов, работу поменять можно.
- Привычка. Так получилось, что место нашей трудовой деятельности оказалось далеко за пределами поселка. Мы обе любим свою профессию, свою работу. У каждой из нас стаж более тридцати лет – в одном месте, в одной организации, в одной профессии. Кому в таком возрасте захочется переучиваться, кардинально менять специальность? Мы знаем свои обязанности до автоматизма. Я не представляю себя в другом качестве. К тому же все время надеялись на восстановление, возрождение станции. И потом, - продолжает Татьяна, - даже в этом длинном пути до станции есть свои плюсы. В частности, летом. Природа красивая, уединение. Когда тепло и светло, я часто хожу с фотоаппаратом. Летом грибы-ягоды. А цветы, птицы! Кстати, куропатки и сейчас есть, внезапно вы-скакивают прямо из-под ног и меня очень пугают.
…Небо было затянуто облаками не полностью. Впереди, справа, повисла яркая звезда, а над головой наметились приглушенные занавеси северного сияния. Погода стояла замечательная, даже хочется сказать, «гламурная», но вскоре потянул встречный ветерок, и тут же стало неуютно. Время от времени приходилось поворачиваться спиной к ветру и идти задом наперед. Но, в общем, погода баловала, шли вдвоем, фонарь на столбе светил…
Я представила, как аэролог поднимается с теплой постели в три-четыре часа утра, выходит одна в темную морозную ночь (а бывает и за минус пятьдесят!). Или того похлеще – в метель со штормовым ветром, с «никакой» видимостью. От таких мыслей становится не по себе. Я бы не смогла. Да, думаю, немного найдется людей, способных добровольно принять для себя эту участь. Пусть для меня марш-бросок длиной в восемь-десять километров по пересеченной местности – это событие, а для них - обычное явление. Тем не менее, обе женщины должны проходить этот путь ежедневно при любых обстоятельствах: в первый день - на вечерний выпуск, во второй – на утренний. Пусть они живут не в цент-ре, а чуть поближе к станции, все равно – это круто, выражаясь языком современной молодежи.
Казалось бы, чего проще – после вечернего выпуска остаться на ночь, комната для этого предусмотрена, есть где прикорнуть. После утреннего выпуска – домой. С вечера такой же цикл у сменщицы, а на следующий день – все сначала. Но, поскольку помещение отапливается электронагревателями, происходит большой расход электроэнергии. Это дорого. Руководство управления за перерасход по голове не погладит, уложиться в лимит очень трудно, если не сказать, невозможно. И потом, мне кажется, это не каждому или не каждой комфортно - ночевать посреди тундры.
Выпускаем радиозонд
В здании аэрологии, где расположен АВК, не жарко: сил электронагревателя, который призван обеспечивать тепло в помещении, хватило только на то, чтобы столбик термометра поднялся до отметки чуть выше десяти градусов. С интересом слежу, как Татьяна Петрова готовит локатор к работе. Включает комплекс для прогревания. Быстро собирает вместе источник питания, радиоблок, прикрепляет датчик температуры и влажности – это и есть радиозонд. Он облачен в пенопластиковую упаковку и внешне напоминает симпатичный белый горшочек. Примерно через час радиозонд будет прикреплен к наполненному водородом огромному шару и выпущен в небо.
Но прежде собранный прибор нужно вынести из помещения и установить в метеобудке, для адаптации его в окружающем воздухе.
И радиозонд, и оболочка, естественно, используются один раз, какими бы дорогими они ни были. Аэролог садится за пульт автоматического вычислительного комплекса. Пульт - масса тумблеров и рычажков. Кажется, их не меньше, чем в кабине самолета. Но проворные пальцы Татьяны привычными движениями щелкают тумблеры в определенной последовательности. Загорается экран дисплея, она вводит наземные данные: номер станции, дату и другие сведения. Затем АВК «ловит» сигнал радиозонда, находящегося в метеорологической будке.
Пора отправляться в помещение газогенераторной, где «колдует» Дмитрий Уксусников. Здесь добывается газ для наполнения оболочки - водород. Для этого Дмитрий со строгим соблюдением правил техники безопасности засыпает реагенты и выливает воду в специальный стальной баллон, где и происходит химическая реакция. Выделяющийся при этом водород по шлангу поступает непосредственно в оболочку и наполняет ее – это уже в другом «зале», в своеобразном ангаре для наполненных резиновых изделий. Дмитрий привязывает к рвущемуся в небо шарику готовый к работе прибор. И радиозонд по команде аэролога стартует из ангара, прямо из рук газогенераторщика. Очень быстро исчезает в темном небе. Теперь его «видит» только АВК. И я возвращаюсь в здание аэорологии.
Все свое внимание Татьяна сконцентрировала на движении радиозонда. Автоматический вычислительный комплекс исправно преобразовывает электрические сигналы зонда в показания метеоэлементов и тут же вычисляет их параметры. На экране непрерывно высвечиваются высота и дальность горизонтального удаления радиозонда, значения температуры, влажности и давления воздуха на высотах, данные о ветре.
Вот высота подъема уже двенадцать с лишним километров. Вдруг она падает метров на четыреста и снова резко возрастает. Бывает, что аппаратура не успевает реагировать на резкие изменения показаний и выдает ошибочные параметры так называемые «выбросы» по температуре и ветру. Их тут же нужно исключить и исправить. Для этого аэрологу необходимы внимательность, ответственность и опыт. Затем оперативно составленная телеграмма должна уйти в бюро погоды с объективными данными, без ошибок. Постепенно сигнал зонда теряет свою четкость: причина в приемной системе АВК, комментирует Татьяна. Комплекс старый и нуждается в основательном ремонте.
Одним из показателей качества работы аэрологической станции является высота подъема радиозонда. При хорошем раскладе можно достичь высоты 40 километров и более. Высота подъема 35-36 километров считается успешной. В былое время Хатангская полярная станция по аэрологическим показателям в соревнованиях с «сестрами» часто занимала лидирующее место. Сегодня радиозонд едва дотянул до 21 километра. И то хорошо! Кстати, горизонтальное удаление от станции составило почти 100 километров.
Аэрологи стараются, делают все, что от них требуется. От кого зависит все остальное? Как поднять станцию, если не на прежний уровень, то хотя бы до уровня нормальных условий работы? Как обеспечить станцию новой аппаратурой, штатом специалистов? Думаю, рано или поздно эти и другие вопросы должны найти свое решение.
• Нина КОВАЛЬЧУК.
Хатангская аэросимфония
Аэролог – человек, который «рассматривает, прощупывает» верхние слои атмосферы, находясь на земле. И это его обычная ежедневная работа. Аэрология – составляющая часть деятельности гидрометслужбы, реализуется посредством сети аэрологических станций. Одна из немногочисленных станций, расположенных на Таймыре, находится в Хатанге. Сегодня мне хочется пригласить сюда читателя на небольшую экскурсию, познакомить с аэрологами, с сутью их профессии.
Аэрологическая станция Хатанга, находящаяся в настоящее время в подчинении Архангельского центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, входит в международную сеть аэрологических станций. Это значит, что данные ее наблюдений используются Всемирными метеорологическими центрами погоды при составления карт барической топо-графии, для прогнозирования синоптических процессов на планете, в том числе и глобальных. Накопленные статистические данные – ценный материал для науки.
Для получения параметров ветра, температуры, влажности, давления на разных высотах над землей и осуществляется высотное зондирование атмосферы. Полученные в оперативном порядке сведения необходимы специалистам, поскольку позволяют увидеть и проанализировать барические образования (циклоны, антициклоны и так далее) в их вертикальном разрезе. Кухня погоды сложна и разнообразна: метеорологические процессы объемны, и могут развиваться до высот более пятнадцати километров. Пространственные характеристики метеоэлементов особое значение имеют при составлении долгосрочных, а также авиационных прогнозов погоды.
Нам, пассажирам, сидящим в салоне самолета, невдомек, что экипаж перед вылетом тщательно анализирует метеорологическую обстановку. В частности, на этапе полета. Это важнейшие данные. Например, в высотном потоке воздуха – струйном течении, скорость ветра может достигать двухсот и более километров в час. Наличие такого мощного потока воздуха на траектории движения самолета поможет воздушному судну при попутном направлении и будет значительно тормозить его при встречном. Понятно, что во втором случае маршрут движения целесообразней выбрать ниже или выше струйного течения. Именно аэрологические данные помогают объективно оценить обстановку и принять правильное решение в выборе траектории полета.
Немного из истории
Высотное зондирование атмосферы до 1980 года в Хатанге производилось аэрологической станцией, которая входила в состав полярной станции Хатанга. Полярная станция размещалась в самом поселке близ аэропорта и осуществляла также метеорологические наблюдения за фактической погодой и прогностическое обслуживание авиации. Полярная станция находилась в подчинении Диксонского управления гидрометслужбы.
По мере расширения объемов работы управлением было принято решение отделить аэрологические наблюдения от авиационных. К тому же, при возросшей интенсивности полетов воздушных судов, выпускающиеся в зоне аэродрома, радиозонды создавали серьезную помеху воздушному движению. С тех пор в Хатанге функционируют две ветви от гидрометслужбы – АМСГ (авиационная) и АС (аэрологическая) станции. Место для строительства аэрологии было выбрано на удалении пяти километров от центра поселка в лесу на берегу реки. Тем самым была обеспечена репрезентативность станции, и с другой стороны – она «ушла» подальше от ВПП (взлетно-посадочной полосы).
«Первый камень» в основу нынешней Хатангской аэрологической станции был заложен в 1980 году, когда началось ее интенсивное строительство. И первым ее начальником стал Николай Андреевич Шабалин, отработавший в этой должности несколько лет. За эти годы станция получила свое основное развитие. Как профессиональный аэролог, он отлично владел техническими навыками слежения за радиозондами и обработки их данных. Но запомнился он не только этим. Николай Шабалин как человек, обладающий рационализаторским умом и золотыми руками, а также десятком разных профессий, славился и как прекрасный организатор. Под его непосредственным руководством строилась и расцветала аэрологическая станция Хатанга – одна из составляющих соцветия десятков полярных станций, работающих под эгидой Диксонгидромета.
Постепенно на фоне живописной природы вырисовался компактный мини-
городок полярников. Поскольку станция имела статус полярной, она являла своеобразное «государство в государстве»: относительная изолированность, полное автономное жизнеобеспечение, специфический порядок жизни. На небольшой территории среди леса удобно расположились камеральное здание с аппаратурой (собственно станция), большой двухэтажный жилой дом и несколько уютных индивидуальных домиков. Здесь же дизельная электростанция, котельная, внушительный гараж с автотехникой; газогенераторная – помещение, в котором добывают водород, необходимый для наполнения шаров-зондов. Станция могла похвастаться современной кухней со столовой (полярники называли блок питания камбузом), хорошим спортзалом. Особую гордость составляли деревянная с перечнем удобств баня и небольшая теплица.
В те же, восьмидесятые годы, станция «набрала обороты», работала в полную силу, выполняя весь объем предписанных наблюдений, то есть трехразовое зондирование в сутки. Штат ее работников насчитывал порядка двадцати пяти человек. Все они жили и работали по законам полярной станции, подобно корабельным. Работа, жилье, отдых – все сосредоточено в одном месте. Бесплатное питание, спецодежда, тесное общение, взаимовыручка, хотя взаимопонимание, возможно, было не всегда.
Детей дошкольного и школьного возраста возили в Хатангу в садик и школу своим транспортом. Таким же образом взрослое население могло съездить в «культпоход» по магазинам, в библиотеку или по каким-то личным делам. Поскольку воды на станции нет, ее регулярно подвозили на водовозке. Все размеренно, привычно, замечательно. Тогда казалось, так будет всегда…
День сегодняшний
С тех дней Хатанга-река немало воды унесла в море Лаптевых. Конечно же, многое изменилось. Аэрологическая станция Хатанга существует, хотя от ее былого величия и цветения мало что осталось.
Постепенно, следуя в унисон перестроечным процессам, хозяйство, техника, аппаратура пришли в упадок, несмотря на то, что изначально установленный локатор «Малахит» был заменен более современным – автоматическим вычислительным комплексом (АВК). Справедливости ради надо отметить, что АВК на данный момент – это уже «день вчерашний», а может, и еще более давний.
Беглой экскурсии по территории станции достаточно, чтобы даже в условиях полярной ночи заметить царящую там разруху. Станция пережила два пожара. Одни руины остались от некогда успешно функционирующих зданий – котельной, дизельной, двухэтажного жилого здания. В запустении гараж. Из семейства уютных небольших жилых домиков пока еще цел только один. От бани и теплицы не осталось и следа. К сожалению, десятки островных, полярных, с таким трудом в свое время построенных, метеостанций постигла еще более печальная участь – их вообще закрыли. Вряд ли эти грустные перемены можно поставить в упрек адресно. Глобальные преобразовательные процессы, начавшиеся в то время в стране, в социальной жизни общества, видимо, нельзя было ни предотвратить, ни просчитать наверняка.
Главное – Хатангская аэрологическая станция не умерла, она живет и функционирует. Разумеется, коренным образом изменился как режим работы, так и многое другое. Сегодня на станции реально работают всего четыре человека: начальник, два аэролога и газогенераторщик. Все они переселились в поселок: для постоянного проживания на станции условий нет. Станция перестала быть «полярной». С потерей этого статуса работники лишились и обусловленных им льгот. Скажем, обеспечения бесплатным питанием.
Из оставшихся работников главная «ударная сила» - это аэрологи. Конкретнее, две женщины, отдавшие любимой профессии более тридцати лет, Нина Иванова и Татьяна Петрова. График работы - ежедневный, плотный, поскольку из пяти штатных единиц аэрологов фактически занято две, специалистов не хватает. Недостающие единицы женщины обрабатывают, чтобы выполнить предписанную программу высотных наблюдений, согласно которой предусмотрено два выпуска радиозонда в сутки – в установленные международные сроки - утром и вечером. С другой стороны – и зарплата побольше, известно, что в гидрометслужбе заработки не из высоких. К слову сказать, это одна из причин дефицита кадров. А, если смотреть шире, то, по словам самих работников, на сегодняшний день выпуск аэрологов учебными заведениями страны ограничен, если не сказать прекращен. Думается, кадровый вопрос надолго останется актуальным. В Хатанге он усугубляется еще и отсутствием жилья.
Работники станции на работу ходят пешком. В любую погоду - туда и обратно. Таким образом, еже-дневно преодолевают восемь километров, в зависимости от расположения жилья.
Эх, дорога…
Для ознакомления с редкой профессией мне хотелось пройти весь путь – от порога до порога, что называется «влезть в шкуру» аэролога, и все прочувствовать на «своей шкуре».
Чтобы попасть на станцию и проследить процесс атмосферного зондирования от начала до конца, «падаю на хвост» Татьяне Петровой. Честно говоря, я не рискнула проводить эксперимент при ветреной или морозной погоде. И вообще, старалась сделать это путешествие для себя минимально дискомфортным: выждала благоприятную погоду, выбрала вечерний срок зондирования, поскольку утренний предполагает подъем в три часа утра.
Оказалось, чтобы нормально пройти эти четыре километра даже в хорошую погоду, нужно основательно подготовиться. Воспользовалась инструкциями Татьяны Александровны. «За бортом» всего восемь градусов мороза, поэтому одеться нужно тепло, но не настолько, чтобы взмокнуть. Обязательна шапка, которая бы закрывала уши. Снег рыхлый – в валенках идти будет трудно, лучше надеть сапоги. А самое главное – не забыть фонарик. Памятуя, что ухожу из дома надолго, прихватила с собой термос с горячим чаем, поскольку воду в пункте назначения взять неоткуда.
Зондирование атмосферы во всем мире производится в установленные международные сроки, они определяются по гринвичскому времени. Зонд выпускается за полчаса до установленного срока. А на станции надо быть, как минимум, за полтора часа до старта зонда. Учитывая, что шагать к месту назначения тоже не меньше часа, выходим из дому заблаговременно.
Примерно полпути – до поворота в сторону бывшего поселка нефтяников, дорога накатанная, скользкая. А дальше – в лучшем случае, колея в глубоком снегу, пробитая некогда проехавшей автомашиной. Несмотря на дневное время, уже совсем темно. Неудивительно: полярная ночь. Позади осталась сверкающая огнями Хатанга, далеко впереди – сиротливо мерцает одинокая лампочка. Она прикреплена на здании аэрологии. Эта лампочка – ночной ориентир для наблюдения за видимостью метеорологами авиационной метеостанции. И по совместительству – своеобразный маяк для наших аэрологов.
- После метели здесь вообще целина, - рассказывает Татьяна, - придорожные кусты занесены снегом. Сбиться с дороги очень легко. Если провалишься глубоко в снег, значит, ты в кювете – по этому признаку ориентируешься, слева или справа от тебя дорога. А если еще и лампочка на аэрологии не горит, тогда совсем беда: темень непро-глядная, расстояние и направление оценить трудно, идешь по наитию. Фонарик, конечно, не спасает, поскольку освещает дорогу только под ногами. В такие минуты, когда остаешься один на один с метелью и теменью, кажется, что в целом мире больше никого и ничего не существует. Иногда становится так жутко! Нужны немалые усилия, чтобы преодолеть этот мистический страх.
- Что заставляет вас, двух женщин, изо дня в день проделывать этот путь? В конце концов, работу поменять можно.
- Привычка. Так получилось, что место нашей трудовой деятельности оказалось далеко за пределами поселка. Мы обе любим свою профессию, свою работу. У каждой из нас стаж более тридцати лет – в одном месте, в одной организации, в одной профессии. Кому в таком возрасте захочется переучиваться, кардинально менять специальность? Мы знаем свои обязанности до автоматизма. Я не представляю себя в другом качестве. К тому же все время надеялись на восстановление, возрождение станции. И потом, - продолжает Татьяна, - даже в этом длинном пути до станции есть свои плюсы. В частности, летом. Природа красивая, уединение. Когда тепло и светло, я часто хожу с фотоаппаратом. Летом грибы-ягоды. А цветы, птицы! Кстати, куропатки и сейчас есть, внезапно вы-скакивают прямо из-под ног и меня очень пугают.
…Небо было затянуто облаками не полностью. Впереди, справа, повисла яркая звезда, а над головой наметились приглушенные занавеси северного сияния. Погода стояла замечательная, даже хочется сказать, «гламурная», но вскоре потянул встречный ветерок, и тут же стало неуютно. Время от времени приходилось поворачиваться спиной к ветру и идти задом наперед. Но, в общем, погода баловала, шли вдвоем, фонарь на столбе светил…
Я представила, как аэролог поднимается с теплой постели в три-четыре часа утра, выходит одна в темную морозную ночь (а бывает и за минус пятьдесят!). Или того похлеще – в метель со штормовым ветром, с «никакой» видимостью. От таких мыслей становится не по себе. Я бы не смогла. Да, думаю, немного найдется людей, способных добровольно принять для себя эту участь. Пусть для меня марш-бросок длиной в восемь-десять километров по пересеченной местности – это событие, а для них - обычное явление. Тем не менее, обе женщины должны проходить этот путь ежедневно при любых обстоятельствах: в первый день - на вечерний выпуск, во второй – на утренний. Пусть они живут не в цент-ре, а чуть поближе к станции, все равно – это круто, выражаясь языком современной молодежи.
Казалось бы, чего проще – после вечернего выпуска остаться на ночь, комната для этого предусмотрена, есть где прикорнуть. После утреннего выпуска – домой. С вечера такой же цикл у сменщицы, а на следующий день – все сначала. Но, поскольку помещение отапливается электронагревателями, происходит большой расход электроэнергии. Это дорого. Руководство управления за перерасход по голове не погладит, уложиться в лимит очень трудно, если не сказать, невозможно. И потом, мне кажется, это не каждому или не каждой комфортно - ночевать посреди тундры.
Выпускаем радиозонд
В здании аэрологии, где расположен АВК, не жарко: сил электронагревателя, который призван обеспечивать тепло в помещении, хватило только на то, чтобы столбик термометра поднялся до отметки чуть выше десяти градусов. С интересом слежу, как Татьяна Петрова готовит локатор к работе. Включает комплекс для прогревания. Быстро собирает вместе источник питания, радиоблок, прикрепляет датчик температуры и влажности – это и есть радиозонд. Он облачен в пенопластиковую упаковку и внешне напоминает симпатичный белый горшочек. Примерно через час радиозонд будет прикреплен к наполненному водородом огромному шару и выпущен в небо.
Но прежде собранный прибор нужно вынести из помещения и установить в метеобудке, для адаптации его в окружающем воздухе.
И радиозонд, и оболочка, естественно, используются один раз, какими бы дорогими они ни были. Аэролог садится за пульт автоматического вычислительного комплекса. Пульт - масса тумблеров и рычажков. Кажется, их не меньше, чем в кабине самолета. Но проворные пальцы Татьяны привычными движениями щелкают тумблеры в определенной последовательности. Загорается экран дисплея, она вводит наземные данные: номер станции, дату и другие сведения. Затем АВК «ловит» сигнал радиозонда, находящегося в метеорологической будке.
Пора отправляться в помещение газогенераторной, где «колдует» Дмитрий Уксусников. Здесь добывается газ для наполнения оболочки - водород. Для этого Дмитрий со строгим соблюдением правил техники безопасности засыпает реагенты и выливает воду в специальный стальной баллон, где и происходит химическая реакция. Выделяющийся при этом водород по шлангу поступает непосредственно в оболочку и наполняет ее – это уже в другом «зале», в своеобразном ангаре для наполненных резиновых изделий. Дмитрий привязывает к рвущемуся в небо шарику готовый к работе прибор. И радиозонд по команде аэролога стартует из ангара, прямо из рук газогенераторщика. Очень быстро исчезает в темном небе. Теперь его «видит» только АВК. И я возвращаюсь в здание аэорологии.
Все свое внимание Татьяна сконцентрировала на движении радиозонда. Автоматический вычислительный комплекс исправно преобразовывает электрические сигналы зонда в показания метеоэлементов и тут же вычисляет их параметры. На экране непрерывно высвечиваются высота и дальность горизонтального удаления радиозонда, значения температуры, влажности и давления воздуха на высотах, данные о ветре.
Вот высота подъема уже двенадцать с лишним километров. Вдруг она падает метров на четыреста и снова резко возрастает. Бывает, что аппаратура не успевает реагировать на резкие изменения показаний и выдает ошибочные параметры так называемые «выбросы» по температуре и ветру. Их тут же нужно исключить и исправить. Для этого аэрологу необходимы внимательность, ответственность и опыт. Затем оперативно составленная телеграмма должна уйти в бюро погоды с объективными данными, без ошибок. Постепенно сигнал зонда теряет свою четкость: причина в приемной системе АВК, комментирует Татьяна. Комплекс старый и нуждается в основательном ремонте.
Одним из показателей качества работы аэрологической станции является высота подъема радиозонда. При хорошем раскладе можно достичь высоты 40 километров и более. Высота подъема 35-36 километров считается успешной. В былое время Хатангская полярная станция по аэрологическим показателям в соревнованиях с «сестрами» часто занимала лидирующее место. Сегодня радиозонд едва дотянул до 21 километра. И то хорошо! Кстати, горизонтальное удаление от станции составило почти 100 километров.
Аэрологи стараются, делают все, что от них требуется. От кого зависит все остальное? Как поднять станцию, если не на прежний уровень, то хотя бы до уровня нормальных условий работы? Как обеспечить станцию новой аппаратурой, штатом специалистов? Думаю, рано или поздно эти и другие вопросы должны найти свое решение.
• Нина КОВАЛЬЧУК.
taimyr24.ru › upload/gazeta/2010-12-22.doc
Теперь сама ходит пешочком по моему маршруту!!!
