© Бородачев В.Е., Шильников В.И.
. СПб. Гидрометиздат 2002
ТРАГЕДИЯ У МЫСА ШЕЛАГСКИЙВ 1959 г. были возобновлены испытания аппаратуры быстрой печати аэропленки на борту самолетов ледовой разведки. Однако им суждено было закончиться 10 августа 1959 г. В этот день возвращался с ледовой разведки самолет ЛИ-2 бортовой номер 04210, на котором находилась аппаратура и обеспечивающая ее группа сотрудников Арктического института, возглавлявшаяся аэрофотосъемщиком Александром Ивановичем Гаудисом. В нее
входили: слесарь АНИИ Суворов В.С., гидролог-разведчик Федоров А.С., стажер Романов О. Пилотировали самолет: командир Кулев Ю.М. и второй пилот Косачев В.А. В составе экипажа был капитан-наставник Бондаренко Г.Р.
Вот как описывает эту трагедию В. И. Шильников, который разговаривал с людьми, спасшимися после катастрофы.
Последний полет на ледовую разведку на указанном выше самолете я сделал 30 июля 1959 г. На следующий день из Штаба Морских операций позвонил начальник Штаба морских операций Восточного района Арктики Конев Б.К. и сказал, что мне с Кудрявцевым А.И. (инженер, бортнаблюдатель I класса) следует перейти на самолет
Ил-14 № 04175 и выполнять ледовые разведки к западу от Медвежьих островов, включая проливы Саннико-
ва и Дмитрия Лаптева, на север до широты 78 00'. „На основании ваших разведок, — сказал Б.К. Конев, — будет принято решение о начале плавания на запад каравана судов под проводкой л/к „Макаров” . Здесь на участке м. Шелагский — о. Шалаурова уже легкая ледовая обстановка, массив тяжелого льда находится в 20—30 м илях от берега. Решение о переводе Вас на самолет Ил-14 № 04175 принято совместно с начальником научно-оперативной группы Горбуновым Ю.А.”.
Начиная с 3 августа мы выполнили четыре ледовые разведки, а во время пятой 9 августа сбросили вымпел л/к „Макаров” в районе меридиана о-вов Крестовских, караван шел в пролив Санникова. 10 августа вылетели из а/п Чокурдаха в пролив Санникова проконтролировать продвижение каравана. Но вскоре после вылета получили на борт весьма срочную телеграмму: „Прекратить ледовую разведку зпт немедленно следовать в Апапельхино”. В Апапельхино мы узнали о случивш ейся трагедии. В катастрофе ЛИ-2 № 04210 на мысе Шелагский 7 человек погибло сразу: бортмеханик, локаторщик, слесарь АНИИ Суворов В.С., гидролог Федоров А.С. и стажер гидролога Романов О. сразу погибли.
У командира самолета Кулева Ю.М. была сломана нога, штурман Косачев В.А ., аэрофотосъемщик Гаудис Александр Иванович и капитан-наставник Бондаренко Г.Р. были тяжело ранены и вскоре скончались. Второй пилот и бортрадист отделались ушибами.
Я из Апанельхино поехал в Певек навестить живых членов экипажа. В больнице меня пропустили в палату как члена экипаж а этого самолета. В палате из четырех живых находились трое: командир самолета Кулев Ю. М., радист Иван (фамилию не помню)
и капитан-наставник Бондаренко Г. Р. Второй пилот Костя был помещен в другую палату. Так потребовал командир. Я сел около кровати командира. Нога у него находилась на растяжках. Он был обрадован встрече и поведал о случившемся: „Мы закончили разведку и были на подходе к м. Шелагский. Еще за 25 минут до посадки в а /п Апапельхино решил выйти из пилотской кабины на минуту узнать от Гаудиса, как отработала фотоаппаратура
в этом полете. Погода прекрасная. Получив от Александра Ивановича информацию, я сделал первый шаг к пилотской кабине. В этот момент произошел огромной силы удар. Я полетел в кабину, и тут же второй удар такой же силы выключил мое сознание.
Очнулся, когда Иван стал вытаскивать меня из кабины и далее из самолета. А теперь пусть рассказ о случившемся лучше продолжит Иван”.
„После второго удара — начал Иван, — я на какое-то время потерял сознание. А когда пришел в себя, то понял, что мы „притулились” на мысе Шелагском. Второй пилот решил не обходить мыс Шелагский, а пройти над ним прямо на а /п Апапельхино.
При подходе к мысу Шелагский стоковым ветром самолет, который летел на автопилоте, бросило вниз. Второй пилот, управлявший самолетом, выключил автопилот с запазданием, и все-таки успел задрать нос самолета кверху, но перевалить через мыс Шелагский
не удалось. Самолет ЛИ-2 ударился в самую вершину мыса. Удар был не лобовой. Самолет подкинуло вверх, но на пути самолета оказался огромный валун, в который и врезался самолет.
Очнувшись, я сообразил, что самолет может загореться, будут рваться бензиновые баки, нужно вытаскивать из самолета членов экипаж а. Я услышал стон в пилотской кабине. Значит кто-то есть живой. В кабине самолета на мертвом бортмеханике лежал живой командир. Я его вытащил из самолета. Вижу, что у Юрия Михайловича сломана нога. Забегаю в самолет. В пилотской кабине, Василий Иванович, на твоем месте, уткнувшись головой
в приборную доску, находился штурман, который тоже был жив. Вытащив на улицу Виктора, я стал вытаскивать Александра Ивановича Гаудиса, а потом капитана-наставника Бондаренко Г. Р. Положил всех четверых живых вместе около самолета и стал вытаскивать мертвых. Когда закончил эвакуацию всех членов экипаж а, я услышал штурмана. Подхожу к нему. Он потихоньку мне говорит:
— Живых нужно срочно оттащить подальше от самолета,скоро будут рваться баки.
— Вот с тебя я и начну.
Он категорически возразил:
— Давай убирай сначала от самолета командира и других живых, а меня бесполезно.
Саша Гаудис приподнялся, сел. Рукой держится за бок, а между пальцами льется кровь. Говорю ему:
— Александр Иванович, я сейчас оттащу тебя от самолета.
Он отрицательно покачал головой. Ничего не сказал, только рукой показал на командира и лег на спину. Отбуксировав Кулева и затем тяжеленного капитана-наставника Бондаренко за валун, я вернулся к Александру Ивановичу и Виктору. Уже никто из них не подавал признаков жизни”.
Иван замолчал. Каждый из нас думал о своем. Перед собой я видел двух простых людей, аэрофотосъемщика Александра Ивановича Гаудиса и штурмана Виктора Александровича Косачева, в которых оказалось так много благородства в последние минуты их жизни! Паузу молчания прервал Кулев: „Василий Иванович, если бы ты был на борту, не случилась бы эта беда”. Думаю, что командир был прав. Я очень хорошо помнил случай, когда на самолете ЛИ-2 (командир Миньков Б.А ., штурман Черкасский Н.И.) шли на посадку в а/п Апапельхино, обходя на почтенном расстоянии и приличной высоте м. Шелагский, но самолет стоковым ветром сбросило вниз почти до воды. Это явление характерно не только у мыса Шелагский.
Обращаюсь к Ивану с вопросом:
— А что случилось со вторым пилотом, ты ничего о нем не сказал.
— Костя первый покинул самолет. Очумевший, спустился с горы вниз и ходил по берегу Чаунской губы, пока не забрала его на борт катера спасательная группа, прибывшая из Певека.
Иван замолчал. Чтобы прервать затянувшуюся паузу молчания, задал Ивану неуместный вопрос о дальнейш их житейских планах. Он ответил:
— С авиацией завязываю , хватит испытывать судьбу, третьего благополучного исхода может и не быть. Первый был в Корее. Наш самолет сбили. Из экипаж а я остался в живых один. А это был второй случай, третьего не будет.
Да, Иван больше не летал, списался на землю радистом. Кулев вылечился, прошел авиационную медицинскую комиссию.
Переучился на турбовинтовую авиацию и стал летать командиром самолета АН-12. Через несколько лет я случайно его встретил в а /п Чокурдахе, когда он, выполняя грузовой рейс. Сел дозаправиться топливом. Мы обрадовались встрече, обнялись.
Вспомнили наших погибших друзей на м. Шелагском. Пусть земля им будет пухом!