BaltInfo 28 февраля 2006, 9:38
http://www.baltinfo.ru/news/17075© Балтийское Информационное агентство
Материал подготовили: Ирина Лапеченкова
Начальник Антарктической партии полярной морской геологоразведочной экспедиции Валерий Масолов:
Все проблемы, которые есть в стране, есть и у нас
Работа этих людей для многих незаметна и мало что значит. Они не создают чего-то материального, что можно потрогать, увидеть, купить в магазине. Чем они занимаются — понятно в основном специалистам. Но их труд полезен и нужен нам, пусть не напрямую, а опосредованно. Эти люди — исследователи полярных земель и морей. В 2006 году исполняется 50 лет с начала исследований Антарктиды. О том, что изменилось в исследованиях ледового континента со дня высадки на материк первой Советской Антарктической экспедиции (САЭ), а также о том, как проходит работа сейчас, в том числе и на научном судне «Академик Александр Карпинский», к которому приковано на данный момент основное внимание, корреспонденту Балтийского информационного агентства (БИА) рассказал Заслуженный геолог Российской Федерации, начальник Антарктической геофизической партии Федерального государственного унитарного научно-производственного предприятия «Полярная морская геологоразведочная экспедиция» Министерства природных ресурсов Российской Федерации Валерий Масолов.
- Валерий Николаевич, сначала об «Академике Александре Карпинском». Он вышел из Петербурга 4 декабря и отправился на исследования в район моря Моусона. Какое это по счету плавание судна?
- «Академик Карпинский» 1984 года рождения, и в апреле этого года ему исполнится 22 года. В Антарктиду судно начало ходить с 37-й экспедиции, и два раза экспедицию пропустило. Сейчас у нас 51-я экспедиция, поэтому это 13-е плавание судна.
- Что за поломка произошла на «Академике Карпинском», в результате которой ему пришлось задержаться в Кейптауне?
- Поломка — это наше горе. Надо отметить, что судоремонтные заводы сейчас работают достаточно безответственно. Они делают ремонт, судно выходит в рейс, естественно, пройдя все необходимые проверки, иначе его просто так не выпустят, но потом, когда пройдет полмесяца-месяц, начинаются проблемы. На «Академике Карпинском» вышла из строя турбина левого двигателя. Сначала она вышла из строя потому, что, видимо, была нарушена центровка. Судно зашло в Кейптаун. Это был плановый заход, поскольку там планировалась частичная смена экипажа. Был сделан ремонт, заменили подшипники на турбине, и снова вышли в плавание, но потом вся турбина просто развалилась. Поэтому пришлось снова возвращаться в Кейптаун, закупать новую турбину в России, в Пензе, из Пензы транспортировать в Кейптаун. Это не только очень нервно, но и стоит больших денег, которые, естественно, нигде не предусмотрены. В результате задержка выбила судно из колеи, и «Академик Карпинский» идет теперь с отставанием от первоначального графика примерно на 25 суток. И сейчас все зависит не только от опыта коллектива, но и от погоды. В отношении первого фактора, который можно назвать субъективным, мы должны уметь работать в любых условиях, и мы верим своим ребятам. А погоду в Антарктиде не поправишь, не покомандуешь ей, поэтому придется приспосабливаться к работам в осенний, уже близко к зимнему периоду, когда бывает много штормов. При этом есть такие исследования, которые нельзя выполнять в штормовых условиях, и это тоже скажется на потере времени. Но, я думаю, чтоб не сглазить, если планировалось, что «Карпинский» вернется в Петербург в середине мая, то теперь, наверное, будем ждать его к концу мая.
- Судно уже начало проводить исследования?
- Да. 19 февраля «Академик Карпинский» вышел в нужный район в море Содружества и уже провел сложные подготовительные работы. Судну надо было выпустить за корму сейсмическую косу длиной до 6 километров, но мы, наверное, будем сейчас работать с косой в варианте 4,5 километра. Ее уже выпустили. Также к работе были подготовлены пневмопушки. Это гирлянды устройств, которые сжатым воздухом наносят пневмоудары в воде, и волна, доходя до подножия земной коры, отражается, а датчики на сейсмической косе фиксируют возврат волны. Оборудование для магнитометрического метода исследования и гравиметрического метода уже было подготовлено. 20 февраля судно начало работу, и после того как команда благополучно и в полной конфигурации отработала 8 часов, то есть две вахты, я разговаривал с начальником рейса Виктором Гандюхиным, который рассказал, что все работает в штатном режиме. Правда, погода начала вроде бы портиться, но потом «одумалась», и они с новой вахты продолжают работу. По этому маршруту «Академик Карпинский» будет работать на протяжении 1100 километров, потом будет трехсуточный переход в район восточной части моря Моусона, где судно продолжит плановые работы. «Академик Карпинский» обеспечивает морское направление нашей деятельности, и это одно из самых важных направлений — исследование окраинных морей Антарктики. Сейчас у нас все внимание приковано именно к «Академику Карпинскому», потому что сухопутные работы уже в стадии завершения. Несколько геолого-геофизических отрядов работают в составе континентальной части 51-й Российской Антарктической экспедиции (РАЭ) в горах Принс Чарльз, на Земле Принцессы Елизаветы. Там были организованы три геологических горных лагеря, проводилась аэромагнитная съемка, радиолокационное зондирование. Также два отряда сейчас исследуют подледниковое озеро «Восток».
- А какова главная цель исследований в Антарктике?
- Когда мы говорим о геологии, мы привыкли говорить о полезных ископаемых. Однако поскольку сейчас в рамках Договора об Антарктике Мадридский протокол по экологии наложил мораторий на геологоразведочную деятельность, мы все время подчеркиваем, что геологоразведочной деятельностью наши экспедиции не занимаются. Конечно, в рамках любых наших работ мы всегда даем прогноз на минеральные ресурсы. Но эти исследования очень далеки от того запрета, который наложил Протокол, потому что все наши исследования носят чисто научный характер. Они являются предварительным этапом, после которого еще необходимо пройти множество стадий, чтобы перейти непосредственно к той, которая в Мадридском протоколе звучит как «exploration», что на русский язык можно переводить и как добыча, и как разведка полезных ископаемых. Вот этим мы не занимаемся. Все наши работы направлены на изучение геологического строения, глубинного строения Антарктиды и окраинных морей, на изучение геологической истории развития этого континента.
(Договор об Антарктике, который установил правовой режим и создал систему международного управления для Антарктиды, ряда примыкающих к нему островов и шельфовых ледников, а также морских пространств, расположенных южнее 60-й параллели, принят в 1959 году. Мадридский протокол, принятый в 1991 году, и конвенции о сохранении морских живых ресурсов и тюленей Антарктики создали правовую систему, обеспечивающую защиту уникальной природной среды региона в интересах всего человечества, сохранение его в качестве природного заповедника, предназначенного для мира и науки. Мадридским протоколом в регионе Антарктики запрещена любая деятельность, связанная с минеральными ресурсами, за исключением научных исследований. На январь 2004 г. к Договору об Антарктике присоединились 45 государств, в том числе 27 из них являются Консультативными Сторонами, то есть теми, кто, проводя активную деятельность в регионе, имеет право обсуждать и принимать решения на Консультативных совещаниях стран-членов Договора. — БИА)
- А каковы задачи «Академика Карпинского» в этом отношении?
- «Академик Александр Карпинский» занимается изучением окраинных морей Антарктиды. Это очень интересная работа, когда исследуются окраины материка, сочленение материковой и океанической коры. Обычно в этих зонах сочленения образуются крупные осадочные бассейны, и мы их тоже изучаем, в том числе и в отношении перспектив нефтегазоносности. Однако это лишь одна из составляющих задач, потому что сначала необходимо бассейны оконтурить, определить мощность осадочного чехла, обнаружить фундамент этого бассейна, построить карту фундамента, карту осадочных отложений, их внутреннее строение. Сегодня это все — задачи «Академика Карпинского». Также в его задачи входит определение возрастного соотношения этого района с Гандванским материком: когда здесь произошел раскол, какие есть геологические признаки, показать геодинамическую историю развития. Наши специалисты эти задачи решают последовательно. «Академик Карпинский» выполнил первое плавание в Антарктику в 37-ю экспедицию. Тогда он работал в районе моря Уэдделла. Потом мы пошли последовательно с запада на восток, от моря Уэддела изучили последовательно моря Лазарева, Рисер-Ларсена, Космонавтов, Содружества, Дэвиса и вот сейчас Моусона. То есть получается, что мы идем кольцом вокруг материка.
- А какие планы у «Академика Карпинского» на следующий год?
- На будущий год планируется, что «Академик Карпинский» будет работать в двухсудовом варианте с немецким судном «Полар Штерн» из института Альфреда Вигенера в Германии. С ними у нас давние контакты, и в рамках «Международного полярного года», который начнется 1 марта 2007 года, мы будем выполнять совместную работу в море Содружества, где уже сейчас работает «Академик Карпинский». Он, таким образом, совершает предварительный проход до расположенного на Севере плато Кергелен. Это наиболее интересная в геологическом плане позиция, и на будущий год мы будем выяснять эволюцию и происхождение плато Кергелен.
- Какое-то планы сотрудничества с другими странами в отношении полярных исследований еще есть?
- Нам много с кем приходится работать. По части морских работ сотрудничаем больше всего с Германией, по сухопутным работам частично с американцами, частично с итальянцами. Рядом с нашей станцией «Прогресс», расположенной на холмах Ларсеман, находятся станции Австралии и Китая, и сейчас выстраиваются кое-какие планы совместных работ, например, с китайцами на материке. Мы планируем проводить аэрогеофизические исследования в рамках Международного полярного года с другими странами, по крайней мере, приглашаем их с нами работать. А в отношении антарктических холмов Ларсеман в рамках Договора об Антарктике планируется создать зону совместного управления этой территорией тремя странами: Россией, Австралией и Китаем. При работе в Антарктиде все время есть короткое или долгоиграющее сотрудничество с зарубежными партнерами. Также в Антарктиде принято знать перспективу работ. Вот сейчас у нас есть план по выполнению постановления правительства РФ на 5 лет, есть план до 2010 года, и кое-что знаем даже до 2020-го. По всем направлениям деятельности эти планы обсуждаются, стратегия работ в Антарктиде продумана заранее.
- Сколько сейчас человек работает на «Академике Карпинском»?
- На судне сейчас находится 65 человек, из них 26 человек — это научный состав, а 39 человек — это экипаж. Все они, и экипаж, и научный состав — сотрудники Полярной Морской Геологоразведочной экспедиции. Научный состав включает специалистов по сейсмическому методу исследования, это и аппаратурщики, и обработчики материала. Есть специалисты по магнитометрическому методу исследования, гравиметрическому методу, гидрографы, специалисты, которые принимают со спутника информацию о ледовой обстановке. Таким образом, идет комплексная геофизическая съемка. На судне находится и морской геолог Юлия Гусева, которая очень давно и плодотворно работает в Антарктике.
- В этом году исследованиям Антарктиды исполняется 50 лет. Понятно, что за это время многое изменилось. Какие перемены Вы считаете самыми существенными?
- Лично я работаю в Антарктиде 35 лет. И за это время Антарктида сама по себе не изменилась. Она как была — суровая, красивая, но и жестокая, — так и осталась. Знаменитый полярный летчик Евгений Кравченко выпустил книгу, с названием которой я полностью согласен: «С Антарктидой только на «Вы». Это правильный подход, потому что 50 лет назад или сегодня — Антарктида такая же строгая, она не прощает малейших недоработок.
Но сейчас есть и свои преимущества. Самый простой пример — это спутниковая радиосвязь. Если раньше люди уходили на работу в Антарктиду, то бывали такие случаи, когда каждый человек в антарктической партии знал, что он может послать в месяц только одну телеграмму. А сегодня с большинства станций можно поговорить с родными, друзьями по спутниковому телефону. Это значительно упростило работу, стала лучше координация.
С другой стороны, мы летаем сейчас на тех самолетах и вертолетах, на которых летали 35 лет назад. Самолеты не изменились. Они просто постарели. И если раньше вертолет МИ-8 и самолет АН-2 могли лететь далеко, у них были хорошие двигатели, то сегодня это все старенькое, не может так летать, как, скажем, летало 20 лет назад.
Можно отметить, что пропали многие структуры, которые были ориентированы на полярную область. Например, такая структура, как Полярная Авиация. Это были святые люди, когорта знаменитых летчиков, а теперь таких людей нет. Были здания, строения, техника, которая специально создавалась для Антарктиды. Например, тягачи для такого тяжелого вида работ, как санно-гусеничные походы с «Мирного» на «Восток», создавались раньше на специальном заводе. А сейчас специального ничего нет, заводы пропали, оказались после распада СССР на территории Белоруссии, Украины.
Конечно, все на месте не стоит. Есть новая техника, однако она стоит бешеных денег, за ней не угнаться, чтобы сразу все обновить. И в этом отношении мы очень надеемся на поддержку правительства России. Понятно, что все работы в Антарктиде идут либо по распоряжению, либо по постановлению правительства. И в распоряжении номер 713, принятом в июне прошлого года, есть пункты, в которых речь идет и об обновлении инфраструктуры работ Российской Антарктической экспедиции, а значит и полевых баз, техники геологов. Этим обеспечивается и повышение безопасности работ в Антарктиде через обновление инфраструктуры, что очень важно, потому что и домики наши, и палатки, и оборудование и снаряжение — все очень устарело.
Но за 50 лет мы приобрели и хороший опыт. Когда мы говорим о первой экспедиции, то люди 13 февраля 1956 года высадились в Антарктиде, абсолютно не зная, какая там температура, солнечная радиация, ветровые режимы, как надо строить дома. Теперь ведь уже не строят, как раньше, например, в «Мирном», когда дома несколько раз откапывали, а потом они снова вмерзли в лед. Сейчас там двухэтажные дома на сваях, чтобы их продувало снизу — и вот уже современный «Мирный». Приобрели мы и многие навыки работы в Антарктиде по любой из специальностей: радисты, дизелисты, механики и так далее.
То же и в отношении обычных топографических карт. Ведь облик Антарктиды поначалу никто не знал, нужно было его изучить. Когда я начал работать с 17-й САЭ, то были такие горные системы, где на карте гора могла быть показана в одном месте, а на самом деле она была в 17-ти, а то и в 30-ти километрах в другом. Поэтому мощная комплексная работа в течение стольких лет принесла плоды, и мы имеем сейчас более или менее приличные топографические карты Антарктиды, построили карты и подледной ее поверхности.
Надо отметить, что в последние годы положение исследований в Антарктике несколько стабилизировалось. На нас стали обращать внимание правительственные органы, удалось сохранить всеми правдами и неправдами основной кадровый состав, хотя он значительно постарел. Сохранились аппаратурные комплексы, большая часть наших станций и полевых баз. В последнее время стала приходить молодежь к нам на работу. Не много, но уже приходят не на один сезон, а остаются работать, как на материке, так и на судах.
- А сколько примерно людей побывало за 50 лет в Антарктиде?
- В преддверии праздника Арктический и Антарктический НИИ делал такие оценки, и наша Полярная Морская экспедиция тоже. По меркам института получилось около 17 тысяч человек, по нашим — около четырех. Но тут посчитать трудно, потому что многие сотрудники побывали в Антарктиде и пять, и десять, и даже 24 раза, так что вычленить одного и того же человека и составить поименный список сложно, для этого нужен специальный поиск. Может когда-то кто-то этим займется, и будет писать историю. Но многие архивы утрачены, люди уходили на другую работу. Опять же был Советский Союз, работали люди и из Среднеазиатских республик, из Белоруссии, Прибалтики и других, а теперь это другие государства. Многие люди ушли уже в силу возраста. Но за своими сотрудниками мы пытаемся следить. И если мы, геологи, начали регулярно работать с 16-й экспедиции, то с того времени и по сей день у нас документы сохранились. А Советская Антарктическая экспедиция была громадная, и мы в определенные годы составляли ее основу. В «золотой период исследований Антарктики», который длился где-то начиная с 70-х по 90-е годы, эти работы были очень интересны, востребованы. Правительство ставило серьезные задачи, отпускало серьезные средства, проводились серьезные исследования, которые охватывали весь Антарктический материк. Потом все это свернулось, мы перешли от концепции широкого охвата Антарктиды к работам в узловых районах, резко была сокращена численность персонала. Было обозначено, сколько и каким судам можно выходить в Антарктиду: «Академик Федоров» и «Академик Александр Карпинский». Больше никто. Было обозначено, сколько можно иметь вертолетов и самолетов. Раньше только на геологии и геофизике работало по 7-8 самолетов и вертолетов АН-2 и МИ-8, работали самые славные самолеты Антарктиды ИЛ-14, которых теперь больше нет, а также тяжелые самолеты-летающие лаборатории ИЛ-18, и в этом была наша сила. А теперь: два самолета АН-2 и два вертолета МИ-8. Вот последним документом мы сейчас привлекаем еще канадский самолет средней дальности. Но мы почувствовали, что делается, таким образом, шаг к возвращению к оптимальному режиму. Это позитивно. Положительно и то, что вышеупомянутое распоряжение правительства предусматривает проектирование и строительство нового судна взамен «Академика Федорова», а также создание технико-экономического обоснования замены «Академика Карпинского». Главное, чтобы дальше все пошло так, как запланировано, потому что, конечно, настала пора менять оба эти судна, ведь «Академику Карпинскому» исполнится скоро 25 лет.
- А если говорить о проблемах исследований в Антарктике. Вот, например, как в случае с «Академиком Карпинским» в отношении ремонта. Почему такие ситуации возникают? Какие еще есть «слабые места»?
- В отношении ремонта можно сказать следующее. Судно требует частых ремонтов. На ремонт нужны деньги, а эти деньги нигде не предусматриваются. При этом ремонты выполняются очень некачественно. Даже, несмотря на тендерную систему, получается не всегда удобно. Скажем, зарубежные заводы и предприятия предлагают и более качественный ремонт, это мы знаем по опыту, и приемлемые цены. Но у нас судно строилось в Советском Союзе, и требуются соответствующие запасные части. И как только вы начнете эти запасные части перевозить через таможню, то ремонт, поскольку таможенных льгот нет, обойдется слишком дорого. Поэтому вы опять согласитесь на то, чтобы судно ремонтировал наш завод. А наши заводы с удовольствием берутся за ремонт, быстро судно разбирают, а проблемы начинаются, когда начинают собирать, потому что все делается в последний момент. Проблем на самом деле очень много. Люди хотят другой оплаты, чтобы за такой труд она была более значимая как на материке, так и в море. Молодежь пока с небольшой охотой идет к нам работать, потому что можно уехать за границу, можно пойти работать на фирму и получать больше, потому что здесь бюджетное государственное предприятие, есть ставки. То есть все проблемы, которые есть в стране, есть и у нас.