©"Заметки по еврейской истории" №6 (67) Июнь 2006 года Илья Куксин Полярники В конце 20-х начале 30-х годов прошлого века начался интенсивный процесс изучения и освоения арктического побережья - северного фасада СССР и арктических морей с целью превращения Северного Морского пути в нормально действующую судоходную магистраль. В нем участвовало много "лиц еврейской национальности" - так стали называть евреев последние властители СССР. Таинственная Арктика привлекала смелых и отважных. Среди них были и известные ученые, летчики, строители, геологи, моряки, зимовщики полярных станций. Но мы расскажем только о трех наиболее известных, внесших огромный вклад в это трудное дело. Рудольф (Рувим) Лазаревич Самойлович "Высокого роста. Фигура борца. Огромная физическая сила. Череп голый, как биллиардный шар. Остатки шевелюры тщательным образом выбриты. Большие круглые очки с очень сильными стеклами. Умница необычайный, с великолепным мягким характером". Эрнст Кренкель - знаменитый полярный радист, Герой Советского Союза, папанинец. Кто бы мог подумать, что уроженец южного города Азова тихий еврейский паренек станет известным полярным исследователем, ученым с мировым именем. В своей краткой автобиографии Рудольф Самойлович впоследствии писал: "Я родился в зажиточной и даже богатой семье. Поступив в гимназию, я рос тихим одиноким мальчиком, редко принимал участие в играх и проказах школьников - моим любимым занятием было читать Майн Рида, Жюля Верна, Фенимора Купера, Вальтера Скотта". После окончания гимназии Рудольф поступает на физико-математический факультет Новороссийского университета. Там вступает в подпольный революционный кружок и попадает под надзор полиции. Чтобы избавить от неминуемого ареста, родители отправляют сына учиться в Германию. Там он оканчивает Королевскую горную академию в Фрейбурге. Вернувшись после окончания академии на родину, Самойлович принимает активное участие в борьбе с самодержавием. Переехав в Ростов, он участвует в запрещенных сходках, демонстрациях, ведет антиправительственную агитацию среди рабочих, солдат, казаков. Кончается эта деятельность арестом, судом и ссылкой в Холмогоры Архангельской губернии. Товарищи по ссылке подшучивали над Самойловичем: у тебя, дескать, и Михайлы Ломоносова общая судьба, только все наоборот - тот уехал из Холмогор во Фрейбург, а тебя из Фрейбурга в Холмогоры. Из ссылки Самойлович бежит, но через полтора года был пойман и ссылается в более отдаленный поселок Пинегу той же Архангельской губернии, где надзор за ссыльными был более строгим. Однако губернатор не отказал в просьбе дипломированному горному инженеру Самойловичу заняться исследованием реки Пинеги. Результатом стала первая научная работа о гипсовых пещерах Пинеги, опубликованная в архангельском научном журнале. Летом 1910 года Самойловичу разрешили переехать в Архангельск. Там он знакомится с другим ссыльным впоследствии известным писателем Александром Грином. Вскоре Самойловича знакомят с руководителем многих полярных экспедиций Владимиром Русановым. Знакомство быстро переросло в тесную дружбу. Они даже поселились в одном доме. Именно эта дружба привела к тому, что Рудольф Лазаревич на всю жизнь, как говорится, заболел Арктикой. Эрудиция Самойловича и его знание горного дела настолько покорила Русанова, что он пригласил его участвовать в возглавляемой им экспедиции. Архангельский губернатор не устоял перед просьбой Русанова и освободил Самойловича из-под надзора полиции. Очень уж известной личностью был начальник экспедиции, кстати, в недалеком прошлом тоже политический ссыльный, а ныне кавалер ордена Владимира за исследование Новой Земли. Экспедиция отправилась на остров Шпицберген, где Самойлович и Русанов провели обширные геологические исследования и открыли богатые месторождения каменного угля, которые разрабатываются и по сей день. Русанов оставляет Самойловича на острове завершить исследования, а сам направляется на восток. Рудольф Лазаревич всячески отговаривает своего друга от этого опасного предприятия, но тот был непреклонен. Пытался повлиять на Русанова через его невесту, врача экспедиции - прелестную француженку Жульету Жан, выпускницу Сорбонны, но также безрезультатно. Экспедиция Русанова пошла на восток и бесследно пропала. Через год в1913 году Самойлович обработал результаты его с Русановым совместных исследований и начал энергичные усилия по организации поисков пропавшей экспедиции. Своего исчезнувшего в бескрайних арктических просторах друга Самойлович искал всю жизнь. Куда бы не заносила его судьба в 20-30 годах, к каким берегам не приставала руководимая им экспедиция - он первым делом искал следы Русанова. Еще при жизни Самойловича такой след отыскался. Были найдены предметы, бесспорно принадлежащие русановской экспедиции. Однако, какая трагедия произошла, когда и где это случилось, покрыто мраком неизвестности по сей день. После октябрьского переворота Самойлович с присущей ему неукротимой энергией, талантом ученого и организатора вплотную занялся исследованием Арктики. Уже в 1918 году он стал организатором комиссии Российской Академии наук по исследованию естественных ресурсов Арктики. Через два года по его инициативе и под непосредственным руководством Самойловича стала работать Северная научно-коммерческая экспедиция, которая затем была преобразована во Всесоюзный арктический институт - первое и долгое время единственное в мире комплексное научно-исследовательской учреждение такого рода (ныне НИИ Арктики и Антарктики). И почти все время до трагической гибели он был директором института. Неоднократно в годы его директорства поднимали вопрос о вступлении в партию. Но неизменным был ответ: "Я служил партии в самые тяжелые для нее годы, сейчас при помощи партии делают карьеру, а моя карьера - Арктика". Редко можно было застать директора института в своем кабинете. Трудно назвать область изучения Арктики, в которой Самойлович был не только инициатором, но и непосредственным участником. Благодаря ему страна получила апатиты Хибин, нефть Ухты, уголь Воркуты, свинец и цинк, медь и молибден, асбест, горный хрусталь и другие полезные ископаемые. C 1929 по 1938 годы Рудольф Лазаревич почти ежегодно выходил в морские экспедиции в Северном Ледовитом океане. Он посетил все арктические моря, высокоширотные острова и архипелаги. Мировую известность приобрел Самойлович, когда по его инициативе и под его руководством была организована экспедиция по спасению экипажа дирижабля "Италия", который потерпел катастрофу в Арктике. В спасательной операции участвовало несколько судов, но основную надежду возлагали на мощный по тем временам ледокол "Красин". Авиационной поддержкой этой операции руководил Марк Иванович Шевелев, речь о котором пойдет ниже. Обращаясь к экипажу перед отплытием, Самойлович сказал: "Помните, что наша задача благороднейшая изо всех, какие могут выпасть на долю человека: спасти погибающих от верной смерти, ибо вернуть человека к жизни - это непревзойденное, истинно человеческое счастье". Самойлович нашел и спас экспедицию и ее руководителя итальянского генерала Нобиле. За этот подвиг Рудольф Лазаревич был награжден орденом Трудового Красного Знамени высшей в то время наградой СССР за гражданские заслуги. С триумфом встречали Самойловича и красинцев не только на родине, но и во многих странах Европы, Благодарная Италия наградила Самойловича специальной, выбитой в его честь золотой медалью. Но не стал почивать на лаврах герой Арктики. Вскоре Рудольф Лазаревич возглавил научную часть международной воздушной экспедиции на борту дирижабля "Граф Цеппелин" и его грудь украсила высшая награда страны орден Ленина. Самойлович становится доктором географических наук, профессором, избирается вице-президентом Географического общества СССР и почетным членом Географических обществ ряда зарубежных стран. Организовывает при Ленинградском университете кафедру географии полярных стран, читает там лекции, пишет книги и статьи. В 1937-1938 годах состоялась последняя экспедиция Самойловича, ставшая и его первой зимовкой. Вследствие тяжелой ледовой обстановки и из-за нераспорядительности московского руководства в Арктике впервые зазимовали 29 судов. Зимовка проходила сложно, но под руководством Самойловича прошла без единой потери. Более того, в ее период он сумел организовать и собрать богатейший научный материал. 21 апреля 1938 года, вернувшись в Ленинград после успешного завершения своей 21-ой экспедиции, Самойлович пошутил: "Ну, теперь уже полное очко". Кстати, под кличкой "Очко" он значился в филерских донесениях царской охранки. Мог ли Рудольф Лазаревич предположить в зените своей известности, что попадет он в лапы охранки более зловещей, чем царская - лапы костоломов НКВД. В 1993 году были опубликованы воспоминания Вадима Фролова - сына известной революционерки-народоволки Р.И. Рабинович, который хорошо знал семью Самойловичей. Позволим себе привести цитату из этих воспоминаний: "Я узнал о судьбе Самойловичей. Директор Арктики (неофициальный титул Рудольфа Лазаревича И.К.) умер летом 1938 года в тюрьме во время следствия; жене вернули его окровавленную одежду. Зачем?". Теперь, когда нам хорошо известны методы следствия в НКВД, можно безошибочно предположить, что сильный и мужественный Самойлович не стал на колени перед палачами, не сломился на допросах, и эти подонки забили его насмерть. Почти 20 лет имя "врага народа" Самойловича было запрещено упоминать даже в научных ссылках. На карте Арктики было вымарано его имя. Но правда восторжествовала. Самойлович был посмертно реабилитирован, на карте Арктики снова появились, названные в его честь ледник и пролив в архипелаге Земля Франца-Иосифа, залив у острова Новая Земля и остров в архипелаге Северная Земля. В знак признательности его заслуг в полярных исследованиях на шестом континенте в Антарктиде имя Самойловича присвоено горе, полуострову и мысу. Именно Рудольф Лазаревич за четверть века до первой советской экспедиции на шестой континент составил программу работ и мечтал ее возглавить. Долгие годы моря и океаны бороздило научно-исследовательское судно "Профессор Самойлович". Были переизданы и мгновенно разошлись ряд его книг и книги о нем. На экранах многих стран мира прошел советско-итальянский фильм "Красная палатка", где одним из героев был Самойлович. Была создана в СССР и документальная лента "Подвиг во льдах". В ней можно было увидеть ледокол "Красин", членов его экипажа и энергичного, плотного человека в морской фуражке - начальника экспедиции, профессора Рудольфа Лазаревича Самойловича. Его же портрет висит на самом видном месте конференц-зала НИИ Арктики и Антарктики на улице Беринга в Санкт-Петербурге. В сентябре 1881 года в честь столетия со дня рождения выдающегося исследователя Арктики Р.Л.Самойловича, на его родине в городе Азове была организована Всесоюзная конференция Географического общества СССР и открыт мемориальный музей. Музей занимает часть дома, принадлежащего когда-то отцу Рудольфа Лазаревича, а на стене мемориальная доска в честь его знаменитого сына. В работе конференции принял участие Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации М.И. Шевелев. Марк Иванович (Израилевич) Шевелёв Шевелев Марк Иванович, родился 24 октября 1904 года в Петербурге в семье служащего, еврей, член КПСС с 1921 года... Звание Героя Советского Союза присвоено 27 июня 1937 года... Краткий биографический справочник "Герои Советского Союза", том 2, стр.76 В 1984 году отмечалось 80-летие первого начальника полярной авиации, одного из первых Героев Советского Союза, генерал-лейтенанта авиации Марка Ивановича Шевелева. Первым слово взял прославленный арктический пилот, получивший свою Золотую Звезду героя вместе с юбиляром, генерал-майор авиации Илья Павлович Мазурук. В то время считалось неприличным на столь торжественных официальных мероприятиях упоминать о репрессиях времен культа личности Сталина. Присутствующие были удивлены, когда этот заслуженный полярный летчик, на счету которого было несколько сот посадок на лед в центре Арктики, с трудом сдерживая волнение, сказал: "В конце 30-х годов у нас в полярной авиации было несколько сот летчиков, штурманов, радистов и механиков. И ни одного из них Марк Иванович в лапы культа не отдал. Ни одного!". В зале сидело много людей, которые не в теории, а на практике знали, что такое культ. Поэтому, лучшего определения порядочности и смелости они давно уже не слыхали. Жизненный путь Марка Ивановича был довольно обычным для своего времени. В 16 лет добровольно вступил в Красную Армию. Участник Гражданской войны. После ее окончания поступил на рабфак, а оттуда на факультет воздушного транспорта Ленинградского института путей сообщения. После окончания института стал работать инженером в обществе "Добролет" предшественнике "Аэрофлота". Руководство быстро оценило не только инженерные знания, но и организаторские способности Шевелева. И как только была организована авиаслужба для обеспечения ледовой разведки навигации в Карском море, Шевелева назначают ее руководителем. В 1932 году было создано Главное управление Северного Морского Пути. Шевелев назначается заместителем начальника и руководителем полярной авиации. Все надо было начинать с нуля. Вот тут-то и проявились выдающиеся организаторские таланты Марка Ивановича. Надо было открывать новые воздушные линии в совершенно неизученных местах. Выбирать места для базирования авиагрупп в Якутии и на Чукотке, создавать то, что нынче называется инфраструктурой в совершенно необжитых местах. Шевелев предпочитал руководить не из московского кабинета. Такой стиль едва не закончился плачевно. В 1932 году над проливом Маточкин Шар летающая лодка, которую пилотировал летчик Лев Порцель, потерпела аварию и упала в море. Из шести членов экипажа в живых осталось только трое. С трудом сколотив из обломков самолета что-то вроде плота, они добрались до берега. Шевелев при падении повредил ногу и позвоночник. Чтобы не стать обузой своим товарищам он приказывает двоим идти вперед к радиостанции. Сам он добирался до ближайшего жилья почти сутки. Эта авария не охладила пыл Шевелева. Оправившись от ран, он снова в Арктике. Летает, организовывает, строит. Звездным часом его карьеры стала блестяще организованная воздушная экспедиция по доставке людей и оборудования первой в мире дрейфующей станции СП-1. Полет на Северный Полюс, организация там станции - все это дело рук Шевелева. И не из Москвы он руководил, а прямо на полюсе. Были выбраны лучшие полярные летчики - участники спасения челюскинцев - первые Герои Советского Союза Водопьянов и Молоков. Вторыми стали участники и организаторы этой экспедиции летчики Алексеев и Мазурук, флаг-штурман Спирин и заместитель начальника экспедиции по авиации Марк Шевелев. Его Золотая Звезда имеет номер 36. Ныне, даже трудно представить, что эта исключительная операция была осуществлена самолетами, которые не имели антиобледенителей, отопления, автопилотов, убирающихся шасси и многих приборов. Марк Иванович участвует практически во всех спасательных экспедициях в Арктике. Здесь и спасение папанинской четверки, и поиск пропавшего а Арктике самолета Леваневского, и организация экспедиции к полюсу относительной недоступности. В период советско-финской войны 1939-40 годов полковник Шевелев руководит действиями бомбардировочной авиации. В самом начале Великой Отечественной войны постановлением Комитета обороны от 14 июля 1941 года из полярных летчиков формируется первая в Красной Армии дальнебомбардировочная дивизия. Ее командиром стал Водопьянов, а его заместителем Шевелев. Немцы на весь мир кричали, что советская авиация полностью уничтожена. И как бы в ответ бомбардировке был подвергнут Берлин, Бухарест и другие, весьма удаленные от фронта города противника. В их организации и проведении главную роль играл Марк Шевелев. В начале 1942 года была создана специальная дальнебомбардировочная авиация (АДД) в составе 8 корпусов. Начальником штаба АДД стал полковник, а вскоре генерал-майор Шевелев. В течение 1942 года он становится генерал-лейтенантом, награждается полководческим орденом. Марк Иванович обладал независимым характером, не боялся высказывать свое мнение отличное от мнения командующего АДД любимца Сталина маршала авиации Голованова. Поэтому, как только представилась возможность, маршал решил повысить своего ершистого начальника штаба. В 1944 году Шевелева назначают начальником перегоночной трассы, по которой его бывшие подчиненные известные полярные летчики перегоняли, поступавшие по ленд-лизу американские самолеты. Эта трасса протяженностью в 14 тысяч километров, пролегала через совершенно неисследованные районы. И как обычно, Шевелев блестяще справился с этой тяжелейшей задачей. Перегоночная трасса в годы войны достигла такого уровня оснащения и безопасности полетов, что ее стали использовать, как международную. Ее услугами стали пользоваться высокопоставленные лица СССР и США, так как это был кратчайший и самый безопасный вариант полетов. Предоставим слово самому Марку Ивановичу: "В апреле 1945 года в Якутске я получил шифровку - обеспечить через нашу трассу перелет Молотова на Аляску и дальше в США. За Молотовым придет личный самолет президента США Трумена. Оказалось, что наши представители отправлялись в Сан-Франциско на учредительную конференцию по поводу создания Организации Объединенных наций. Народу летело много. Прилетела группа обеспечения безопасности. Сел самолет и с командной вышки я увидел, как из самолета выходят... оркестранты с инструментами. А начальник охраны ухмыльнулся: "Хорош оркестр!" Оказывается, в футлярах для инструментов для маскировки были автоматы". В конце 40-х Шевелев снова руководит полярной авиацией - организовывает исследование Северного Ледовитого океана с самолетов. Затронула его и антисемитская политика сталинских времен. Заслуженный летчик-испытатель С.А. Микоян утверждает, что прототипом генерала Гиндина в известной повести Ирины Грековой "На испытаниях" был генерал Израиль Михайлович Гиллер. В годы войны он был начальником тыла воздушной армии, которой командовал выдающийся советский летчик Громов. Микоян вспоминает: "В период гонения на евреев в 1951 году его (Гиллера И.К.), как и отчима моей жены Марка Ивановича Шевелева отправили служить на Сахалин. Там они оба служили до смерти Сталина". В этот не очень приятный для него период жизни Марка Ивановича спасал его неистощимый оптимизм и остроумие. Как утверждает Э.Т. Кренкель, именно в этот период произошел любопытный разговор: "Мой добрый друг Марк Иванович Шевелев как-то спросил меня: - Хочешь ли жить спокойно и знаешь ли ты, для чего существует начальство? На первый вопрос я ответил утвердительно, на второй отрицательно. - Так вот, запомни: начальство существует лишь для того, чтобы отравлять жизнь подчиненным. Если это войдет тебе в плоть и кровь, то ты будешь как в броне, которое никакое начальство не пробьет". Генерал-лейтенант Шевелев поступает на Высшие академические курсы при военной академии Генерального штаба и в 1955 вновь становится начальником полярной авиации Главсевморпути. Начинается новый период освоения Арктики. И снова редко можно застать Марка Ивановича в Москве. Он участвует в высокоширотных воздушных экспедициях, поисках льдин для новых СП. Упорно доказывает, что и Арктике можно наладить регулярное воздушное сообщение и добивается своего. Когда советские исследователи стали работать в Антарктиде, Марк Иванович организовал и принял участие в организации воздушного моста СССР-Антарктида. В 1971 году генерал-лейтенант Шевелев уходит в отставку с военной службы, но службу не бросает. В 1977 году триумфально завершается активная работа Шевелева в полярной авиации. Он руководит воздушной разведкой в историческом рейде атомного ледокола "Арктика" к Северному полюсу. Ледоколом командовал его крестник полярный капитан Юрий Кучиев. Перед войной к депутату Верховного Совета СССР Шевелеву обратился худенький парнишка. Сына репрессированного не принимали в летное училище. Даже Марк Иванович не мог ему непосредственно помочь, а посоветовал стать матросом в арктическом флоте. Юрий Кучиев прошел путь от матроса до известного полярного капитана. Когда ледокол достиг полюса, с борта самолета-разведчика, кружившего над ледоколом, Шевелев по радио поздравил Кучиева, и через него обратился к команде ледокола со словами: "Какое великое дело вы совершили, ведь моряки сотни лет мечтали об этом! Поздравляю..." Но Шевелев не был бы Шевелевым, если бы в конце поздравления не посоветовал морякам получше смазать земную ось. В 1991 году завершилась земная жизнь этого человека, который при жизни стал легендой. А легенды, как известно, никогда не умирают. Либин Яков Соломонович Гамарник был подтянут и высок и Знаменит умом и бородою. Ему ли встать казанской сиротою перед судом? Он выстрелил в висок. Борис Слуцкий. Автор этих строк далек от мысли сравнивать этих двух - Героя Гражданской войны, второго человека в руководстве Красной Армии Гамарника и известного полярного исследователя Либина. Но их объединяет общее. По должности они великолепно знали, что их ждет в застенках Лубянки. Они были смелые люди и не раз глядели в лицо смерти. Но не желали уйти из жизни с позорным клеймом, которое им назначат в советской охранке. Впервые имя Якова Либина я услыхал в Арктике. Во второй половине 50-х годов прошлого ХХ века после окончания Высшего Арктического Морского Училища практически весь наш выпуск был направлен на работу в три недавно открытые научно-исследовательские обсерватории на Диксоне, в Тикси и Певеке. Я выбрал Тикси. Перед началом арктической навигации в кабинете директора обсуждался план перспективных научных исследований. Секретарю было строго приказано, никого не пускать, по телефону ни с кем не соединять. Вдруг открывается дверь и секретарь говорит, что приема упорно добивается какой-то летчик. Вслед за ней зашел и сам летчик и наш директор - старый полярник Василий Павлович Мелешко буквально выпрыгнул из-за стола ему навстречу. Секретарше сказал, что это не какой-то летчик, а Герой Советского Союза Иван Иванович Черевичный и впредь всегда без всякого доклада пускать его в любое время дня и даже ночи. Тем более что полярная ночь в этих широтах длится всего лишь полгода. Вместо совещания началась интересная беседа, в которой главным был Черевичный. В то время работала очередная экспедиция "Север". Самолеты полярной авиации высаживались на лед Центрального арктического бассейна, проводился комплекс научных исследований и самолет вылетал в следующую точку. Наши сотрудники, включая и автора этих строк, принимали участие в этих работах. Разумеется, беседа коснулась и экспедиции на полюс относительной недоступности. Черевичный спросил нас, кто знает имя Либина. В ответ было молчание. Иван Иванович многозначительно посмотрел на Василия Павловича и только сказал : "Какого парня эти голубые б... загубили". Речь, разумеется, шла не о сексуальной ориентации, а о голубых кантах обмундирования советских жандармов сотрудников МГБ. И Мелешко, и Черевичный, перебивая друг друга, стали нам рассказывать об этом человеке. А вскоре и его портрет был повешен в конференц-зале АНИИ, альма-матер наших трех обсерваторий. Все что ниже будет рассказано о Якове Соломоновиче Либине, базируется на опубликованных воспоминаниях о нем, а также на том, что я тогда услышал в этой беседе. Вернемся в далекий 1932 год, который был объявлен Вторым Международным полярным годом. Так как царская Россия принимала активное участие в первом таком международном проекте (1882-1883 годы), то и Советский Союз не мог не принять участия во втором. По плану намечалось открыть в Арктике ряд новых полярных станций и несколько обсерваторий для проведения широкого комплекса научных исследований. Катастрофически не хватало кадров. Было принято решение привлечь к этим работам студентов-добровольцев московских и ленинградских вузов. Самую большую обсерваторию предполагалось создать на Земле - Франца Иосифа. Ее начальником был назначен Иван Дмитриевич Папанин. Подбирая состав зимовщиков, он обратил внимание на молодого геофизика Евгения Федорова и двух студентов, окончивших два курса Лесотехнической академии в Ленинграде Якова Либина и Виктора Сторожко. Вскоре всех троих пригласили в кабинет директора АНИИ Р.Л. Самойловича и Папанин дотошно стал расспрашивать их о прошлой жизни и работе. Сразу сказал, что кроме научных исследований придется делать все - и грузить, и строить и бревна ворочать. Так началась полярная карьера Якова Либина. В своих мемуарах Папанин и особенно Федоров тепло отзывались о Либине, как об энергичном, трудолюбивом человеке, прекрасном товарище, а самое главное, что так ценится на полярных зимовках, мастере на все руки. Первая зимовка кончилась удачно Позволим себе привести цитату из воспоминаний Папанина: "Стал работать в нашем коллективе и комсомолец Яша Либин. Непоседливый и неутомимый Яков возмещал недостаток опыта старанием, редкой работоспособностью и каждую свободную минуту чтением". На второй зимовке уже на мысе Челюскина, как и на первой пришлось самим строить здание, проводить научные исследования. Папанин без всяких раздумий включил в состав новой полярной станции Федорова, Либина и Сторожко. Позднее, когда шла подготовка к организации первой в мире дрейфующей станции "Северный Полюс" (CП-1) Яков Либин возглавил опорную базу на острове Рудольфа. В августе 1936 года ледокольный пароход "Русанов" высадил на острове большую группу полярников, которым предстояло создать там авиабазу. Именно с нее самолеты должны были доставить экспедицию для организации СП-1 на Северном Полюсе. К весне следующего года надо было построить целый поселок: жилые помещения на 70 человек, мастерские, гаражи для тракторов. На ледяном куполе острове Рудольфа предстояло подготовить аэродром, завезти туда горючее, установить радиомаяки и другое оборудование. В тяжелых условиях полярной ночи коллектив полярников в 21 человек под руководством и прямом участии Либина сумели выполнить эту трудную задачу. Яков Либин вспоминал впоследствии: "Для жилья у нас был приспособлен маленький домик старой зимовки. Спали все вповалку, повернуться было нельзя, вставать приходилось по очереди - по два человека. Под утро тепло выдувало и стоял такой отчаянный холод, что вода замерзала... Лишь четкое сознание важности работы могло обеспечить нам окончание работы в срок". После этого имя Якова Либина стало известно всей Арктике. После завершения работы СП-1 Либин назначается директором АНИИ. Он сменил на этом посту Евгения Федорова. И на этой должности он проявил свой блестящий организаторский талант. Как директор института принял деятельное участие в экспедиции по покорению полюса относительной недоступности. Если на Северном Полюсе до создания СП-1 побывали люди, то о полюсе относительной недоступности не был еще никто. Этот район представлял собой гигантское неисследованное пространство площадью в 4 миллиона квадратных километра и находился к северо-востоку от острова Врангеля. Каких только предположений не было об этом районе. Одни считали, что там находится огромная земля, которой даже присвоили названия "Земля Гарриса". Другие утверждали, что в этом районе нет никаких признаков жизни, только льды и океан с неизвестными глубинами. В 1928 году американский летчик Бен Эйгельсон и навигатор Губерт Уилкинс попытались достичь полюса недоступности, но, не долетев до него 650 километров, совершили вынужденную посадку на лед. В этом месте они измерили глубину океана и сообщили, что она равна 5440 метров. Полюс относительной недоступности так и остался "терра инкогнита". Инициаторами достижения ее стал самый блестящий дуэт полярной авиации летчик Иван Черевичный и штурман Валентин Аккуратов. При самой энергичной поддержке тогдашнего директора АНИИ Евгения Федорова и сменившего его в начале 1940 года Якова Либина они стали готовиться к этой экспедиции. Для нее был выделен один из воздушных кораблей четырехмоторный АНТ-6 с номером "СССР Н-169" .Это был самолет, участвующий три года назад в высадке СП-1. Готовились весьма основательно. В 1939 году экипаж этого самолета провел в воздухе около 300 часов, покрыв расстояние в 60 тыс. В 1940 Черевичный с Аккуратовым совершили 27 ледовых разведок в центре Арктики. В одной из таких разведок, продолжавшейся 23 часа самолет впервые в истории освоения Арктики пересек территорию полюса относительной недоступности. Было обнаружено много ледяных полей, пригодных для посадки такого тяжелого самолета. Именно Федоров и Либин впервые в истории освоения Арктики предложили использовать самолет в качестве летающей лаборатории для проведения кратковременных научных исследований в труднодоступных районах Северного Ледовитого океана. Экспедиция помимо семи членов экипажа самолета включала трех ученых АНИИ - директора института Якова Либина, гидролога Николая Черниговского и астронома и магнитолога Михаила Острекина. Недостаток места не позволяет написать о деталях работы этой экспедиции, которая, по мнению специалистов намного по степени риска и результатам превзошла достижения СП-1, проведя в общей сложности в воздухе 144 часа и покрыв расстояние в 26 тыс. км экспедиция совершила три посадки в разных точках полюса относительной недоступности. В каждой из них, в течение 3-4 дней проводился силами ученых и всех членов экипажа широкий комплекс научных наблюдения, которые доказали, что никакой "Земли Гарриса" в этом районе нет. Измеренные глубины показали, что данные Уилкинса ошибочны. Было установлено, что жизнь в этом районе обычна для центральной Арктики от морских обитателей до белых медведей. Экспедиция, начавшаяся в марте 1941 года, вернулась в Москву 11 мая 1941. Пока анализировался собранный материал и решался вопрос о наградах участников началась Великая Отечественная и награжден никто не был. После этой экспедиции Либин был переведен в Москву и назначен заместителем начальника Гидрометслужбы СССР, которой руководил его друг Евгений Федоров. В годы Великой Отечественной войны генерал-лейтенант Федоров стал руководителем гидрометслужбы Красной Армии. В этот период СССР и США были союзниками, и Евгений Федоров имел неосторожность подарить своему коллеге начальнику соответствующей службы армии США американский флаг, который он еще на своей первой зимовке нашел на Земле Франца-Иосифа. Это стало основания для возбуждения модного в послевоенные годы "Суда чести". Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Евгения Федорова по приговору этого неправедного суда за "низкопоклонство перед Западом" лишили не только должности, но и генеральского звания. Был освобожден от должности начальник Главсевморпути Папанин "по болезни". Правда после смерти Сталина этот "больной" человек еще около полувека проработал на разных должностях Президиума Академии Наук СССР, руководя все увеличивающимся экспедиционным флотом. Недобрые тучи стали сгущаться над Яковым Либиным. Его лучший друг Евгений Федоров сам был в опале, Папанин в больнице. Очевидно, что на посту директора АНИИ он знал детали ареста и гибели в чекистских застенках Рудольфа Самойловича и когда пришли за ним он застрелился в своем служебном кабинете. Имя Якова Либина на долгие годы было изъято из научных материалов об Арктики. Последнее, что он сумел подготовить и издать в 1946 году - итоги научных наблюдений экспедиции 1941 года. После смерти Либина они были изъяты из библиотек. Ссылки на его работы также были запрещены. Но этот запрет сумел преодолеть его бывший заместитель по АНИИ ученый с мировым именем В.Ю. Визе. Во втором издании своей книги"Моря Советской Арктики" он обманул всесильную советскую цензуру. Так как предварительные результаты экспедиции были опубликованы в одном из академических журналов в 1943 году, и автором их был участник экспедиции Николай Черниговский, то знающие люди могли взять в любой библиотеке этот журнал и узнать о роли Якова Либина в этой выдающейся экспедиции. При подготовке этой статьи использованы следующие источники: 1. Визе В.Ю. "Моря Советской Арктики". М.-Л., 1948. 2. Папанин И.Д. "Лед и пламень". М., 1984. 3. Федоров Е.К. "Полярные дневники". М., 1979 4. Аккуратов В.И. "Штурм "Полюса недоступности".М., 1984 5. Фролов Вадим "Жернова"/ "Нева", # 5-6,1993 6.Труды АНИИ за 1939-1940 гг.