Авторы: С. Попов, почетный полярник.
Выходные данные: «Советская Якутия» 13 декабря, 1985 г

Почти полвека тайна исчезновения самолета Леваневского во время трансарктического перелета волнует мир. Его искали в Центральном полярном бассейна, на Канадском архипелаге, Чукотке. Несколько лет ищут в якутском озере Себян-Кюель. Последнее, что достоверно известно о нем, это краткие слова радиограмм, переданные радистом Галковским...

В пятидесятых годах, когда полярники называли его именем юго-восточную оконечность острова Беккера в самом северном советском архипелаге Земля Франца-Иосифа, они не могли даже указать в представлении отчество н год рождения этого человека, тем более рассказать его биографию. Его арктический стаж исчислялся временем прерванного полета-менее суток. Лишь после того, как удалось установить связь с женой Галковского 'Лидией Степановной, его братом Анатолием Яковлевичем н сестрой Ниной Яковлевной Малаховской, стали известны подробности этой небольшой, но яркой жизни.

РОДИЛСЯ Николай Яковлевич в Иваново-Вознесенске в 1905 году в рабочей семье. Вместе с братом-погодком Анатолием учились, вступили в комсомол, «заболели» небом, вступив в Общество друзей воздушного флота (ОДВФ) — предтечу
Осоавиахима. Одновременно братья оставили Ивановский индустриальный техникум, где Николай был студентом, а Анатолий работал в механических мастерских, с тем, чтобы посвятить себя авиации. Первого направили в военную школу связи, второго — в Ленинградское училище авиационных техников. Встретились они уже командирами в Севастополе, где служили в одной из частей гидроавиации вместе с прославленными летчиками того времени Чухновским, Болотовым, Валтоневым.

В 1928 году Николая Галковского откомандировали в Научно — исследовательский институт ВВС в Москву, Анатолия же по его просьбе направили в Качугское летное училище. Позже они опять встречались ежегодно, но теперь во время праздничных парадов — Николай летал флагманским радистом, а Анатолий — пилотом одного из самолетов. В 1934 году Николай Галковский участвовал в перелете по маршруту Москва — Киев — Вена — Париж — Лион — Страсбург — Прага — Москва на новом четырехмоторном самолете ТБ-3. Тогда печать отмечала Галковското как лучшего радиста ВВС, мастера «слепых» полетов...

Идея трансарктического перелета принадлежала С. А. Леваневскому. Его коллега по челюскинской эпопее М. В. Водопьянов писал: «Леваневский был, как считали мы, его друзья-летчики, очень хорошим, но «невезучим» летчиком. Тогда, в 34-м Леваневский каким-то чудом в пургу посадил пригнанный из Америки самолет и спас жизнь двум своим спутникам и себе, но машину разбил. Не повезло ему и в 1935 году, когда из-за неисправности маслопровода пришлось прервать перелет из Москвы в Америку через Северный полюс. Именно поэтому в 1937 году Леваневского на этом маршруте опередили экипажи В. Чкалова и М. Громова.

Сам же он на самолете Н-209 должен был открыть опытную коммерческую трассу через Северный полюс. Вторым пилотом летел Н. Г. Кастанаев, летчик-испытатель конструкторского бюро В. Ф. Болховитинова, изготавливавшего Н-209. Штурманом был В. И. Левченко, много летавший на Севере, бортмеханиками — постоянный спутник в арктических перелетах В. Молокова — Г. Т. Побежимов и заводской механик Н. Н. Годовиков. Планировавшийся радистом Л. Л. Кербер не смог отправиться в полет и его заменили Гал­ковским. Блестящая служебная характеристика военинженера 3-го ранга, слушателя Военно-Воздушной академии имени Жуковского была подтверждена и штурманом Левченко, знавшим его по совместной службе в Севастополе.

Еще во время испытаний самолета 28 мюля экипаж мог убедиться в большой смелости и находчивости радиста. Рискуя жизнью, Галковский сумел отключить антенну, в которую попал грозовой разряд, и тем самым спас радиооборудование корабля...
Вечером 12 августа 1937 года самолет Леваневского поднялся с подмосковного аэродрома и взял курс на Се­вер. Теперь об этом перелете мы можем судить лишь по радиограммам, переданным с борта Н. Я. Галковским. За первые десять часов полета их поступило девятнадцать. Многие из них были напечатаны газетами всего мира.

13 августа в 13 часов 40 минут Николай Яковлевич передал: «Пролетаем полюс. Дался он нам трудно. Начиная с середины Баренцева моря все время мощная облачность. Высота 6000 метров, температура за бортом минус 35. Сильный ветер. Все в порядке...»., А через час он же сообщил: «14 часов 32 минуты. Крайний мотор вышел из строя из-за порчи маслопровода. Высота 4600 метров. Идем в сплошной облачности. Ждите...».

Практически это было последнее сообщение. Правда, полтора часа спустя Якутск с трудом разобрал: «Все в порядке. Слышимость плохая». А еще через два часа мыс Отто Шмидта принял: «Как меня слышите?. Ждите...». В печати были сообщения еще о каких-то неясных сигналах на волне самолета в последующие дни. Но были ли это сигналы радиостанции Н. Галковского?

В день, когда стало известно, что самолет Леваневского затерялся в ледовой пустыне, брат Галковского, Анатолий Яковлевич, служивший на Дальнем Востоке, подал рапорт командованию с просьбой направить его на поиски самолета. Ему, разрешили выехать в Москву. Однако начальник Главсевморпути О. Ю. Шмидт заверил, что его участие не требуется, необходимые меры приняты. И поиски ведутся широким фронтом. Забегая вперед скажем, что Анатолий Галковский в годы войны бил врага и за брата. Об этом свидетельствуют его ордена Ленина, два Красных Знамени, Отечественной войны и одиннадцать медалей.

Поиски самолета Н-209 продолжались девять меся­цев. 24 советских и 7 иностранных самолетов обследовали 58 тысяч квадратных километров арктических про­странств. Следов катастрофы обнаружить не удалось. Много раз высказывались самые различные предположение, когда казалось вот-вот и разгадка тайны прерванного полета состоится. Но как и с пропавшей без вести экспедицией В. Русанова, чем больше было предположений, тем запутаннее становились обстоятельства дела.

В числе многих других я сомневаюсь в версии, что самолет Леваневского мог долететь до якутского озера Себян-Кюель. Хорошо помню, как она возникла. Ныне покойный профессор М. И. Белов подробно рассказывал, как у него в Арктическом институте появился якутский вертолетчик Е. В. Попов, утверждавший, что на берегу озера Себян-Кюель он видел могильную доску летчиков, среди которых была фамилия, оканчивающаяся на «ский». Профессор сразу предположил, что это Леваневский.

Несколько лет спустя, в июле 1979 года, известные полярники Е. К. Федоров и А. Ф. Трешников, слетали на озеро, взяв с собой Е. В. Попова и его механика. Они действительно нашли в указанном месте деревянную доску, на которой было вырезано: «Самолет Н-240, 1939. Были 17 августа 1939 г. летчики Мамаев, Салюхин, Гаврилов, Оку ров 193 (неразборчиво)». Е. В. Попов утверждал, что это не та доска. «Прошли цепью несколько раз, в разных направлениях, — рассказывал А. Ф. Трешников, — Пробирались через кусты, через болото, прошли вдоль берега ручья, разрезающего ископаемый лед. Ничего больше не нашли».

И тем не менее, на наш взгляд, поиски уфимских и якутских энтузиастов заслуживают уважения. Хорошо уже то, что молодое поколение помнит первопроходцев Арктики, пытается узнать о них что-то новое. Скорее всего, на дне Себян-Кюеля лежит самолет не Леваневского, а другого экипажа. Выяснение какого — тоже имеет большое значение. А с другой стороны, разве мало совершенно невероятных историй происходило в Арктике? Если остается даже один шанс из тысячи, что это самолет Леваневского, его надо проверить.

С. Попов, почетный полярник.