Автор: Валентин Аккуратов, заслуженный штурман СССР.
Выходные данные: "Техника-Молодежи" 1983 №1

Итак, в последних номерах "ТМ" читатели познакомились с тремя новыми гипотезами о судьбе С. Леваневского его товарищей. Какая из них кажется предпочтительнее?

Проще всего, по-видимому, обстоит дело с "охотским вариантом" трагедии (см. "ТМ" № 12 за 1982 год). Гурий на западном берегу Колючииской губы был сложен Леваневским и Ушаковым в 1934 году, когда они совершили здесь вынужденную посадку. Это случилось, когда они перегоняли из США в Ванкарем самолет "Фейрчальд" для участия в спасении экипажа "Челюсккна". Я знаю о гурии и о записке на фольге на личных бесед с ними в 1935 - 1936 годах.

Они вынуждены были пойти на посадку из-за сильнейшего обледенения, садились в тумане на торосистые льды, самолет разбился, сами они чудом остались живы. В память об этом событии Ушаков предложил соорудить гурий и вложить туда записку на фольге (чтобы дольше хранилась). Выкладывать гурий помогли летчикам местные жители, позднее доставившие их в Ванкарем.

Версию же Келлемса, о которой писал Д. Алексеев в статье "Посадку будем делать в 3400" (см. "ТМ" № 10 за 1982 год), по-моему, никак нельзя назвать новой. Достаточно вкратце вспомнить историю поисков самолета Н-209, организованных Советским правительством со стороны Аляски.

Уже в начале августа в Фербэнкс прибыла группа встречающих: метеоролог М. Беляков, представитель Амторга А. Вартанян и корреспондент "Правды" Л, Хват. Переводчиком был сотрудник нашего посольства С. Смирнов.

Сразу же после катастрофы эта группа оперативно организовала спасательно-поисковые работы. Уже 14 августа из Фербэнкса на поиски вылетели три зафрахтованных М. Беляковым самолета. Летчик Д. Кроссон повел свой "Локхид Электра" на север (с ним летали М. Беляков и Л. Хват). Робинс на "Фейрчальде" пошел на северо-запад. На втором "Фейрчальде" вылетел на поиски Стюард (его сопровождал С. Смирнов). Обследовав огромное пространство от Фербэнкса до острова Флаксмен, долину реки Юкон и предгорья хребта Эндиккот и ничего не обнаружив, эти три самолета вернулись в Фербэнкс.

На четвертом самолете - маленьком, приспособленном для посадок на небольшие песчаные косы - из устья реки Мэккензи вдоль северного побережья Аляски летел канадец Рзндалл. У острова Бартер он увидел работающих на берегу эскимосов и сел рядом с ними на песчаную косу. Они рассказали, что вечером 13 августа слышали шум двигателя, как от моторной лодки. Но поскольку лодки нигде не было видно, то, очевидно, это был самолет в облаках. Шум доносился сначала со стороны моря, а потом замер, удалившись в направлении гор.

На основании рассказа эскимосов в последующие дни побережье и этот горный район тщательно обыскивали летчики Кроссон, Рэндалл, Задков, Грацианский и Уилкинс с пилотом Кэньоном. Были обследованы и все многочисленные острова у северного побережья Аляски. "Каким невероятным ни казался слух, каждое сообщение о самолете тщательно проверялось", - писал Л. Хват.

А сообщений было много: то эскимосы на мысе Барроу, заметили якобы две сигнальные ракеты, пущенные на севере; то капитан канадского судна "Нескопи" заметил на побережье подозрительные огни (береговых маяков, как показала проверка); то в местечке Серко-Хат-Спрингс, в сотне миль от Фербэнкса, два вечера подряд разные люди видели в небе странные огни (летчик Кроссон, исследовавший явление, обнаружил, что это была яркая звезда у горизонта).

Большой вклад в поиски со стороны Аляски внесли советские летчики В. Задков и А. Грацианский. Первый, базируясь на курсирующем в море Бофорта ледоколе "Красин", совершил на гидросамолете "Дорнье-Валь" четыре отчаянно смелых поисковых рейса, но в конце концов льды раздавили самолет, севший в разводье близ ледокола. К счастью, экипаж был уже на борту "Красина". А. Грацианский со штурманом А. Штепенко на амфибии С-43, базируясь на мысе Барроу, продолжал летать на поиски до 30 октября (знаменитый американский полярный исследователь Герберт Уилкинс, летавший с канадским летником Кэньоном на купленном Советским правительством гидросамолете "Консолидейтед", вынужден был прекратить полеты 21 сентября).

Главное внимание все, кто участвовал в поисках, уделяли, естественно, высоким широтам. О. Шмидт и Г. Уилкинс не верили в возможность вынужденной посадки Н-209 у берегов Аляски. Тем не менее эти места обследовались очень тщательно. И один из своих последних полетов, уже в октябре, А. Грацианский выполнил по маршруту мыс Барроу - остров Бартер - устье реки Мэккензи - и обратно.

Что же нового вносит в эту историю версия священника Келлемса, родившаяся год спустя? Опять-таки туманные рассказы эскимосов, каких было предостаточно и сразу после катастрофы. Плюс к этому опять же неподтвержденное сообщение о стрелке компаса, которая отклонилась на пол-оборота при прохождении шлюпки над местом предполагаемой аварии. Вдобавок в версии Келлемса появляется еще одна загадка: где был самолет Леваневского до 15 августа, когда его якобы "увидели" эскимосы?..

Американский миссионер (а следом за ним и Д. Алексеев) расправляется с этой загадкой одним ударом. После отказа одного из двигателей, полагает он, Н-209 благополучно совершил вынужденную посадку где-то во льдах между полюсом и Аляской, а затем, подремонтировав мотор, Леваневский повел машину к материку. Но самолету с колесным шасси сесть на дрейфующий лед очень трудно, почти невозможно. Таких посадок было выполнено всего две, и я был участником обеих. Обе они совершены в ясный, солнечный полярный день, когда можно было без труда подыскать подходящую льдину с тонким снежным покровом. Состояние самолетов в обоих случаях было идеальным.

Ситуация, в которой оказались С. Леваневский и его товарищи, была совершенно другой. Сплошная, низкая облачность, из-за отсутствия теней рельеф льдин неразличим... А высота торосов в заполюсном районе - 6 - 8 м! И к тому же не работает один из моторов. А поверхность самых ровных льдин усеяна ропаками, подсовами и затвердевшими снежными наддувами, способнымй снести самое крепкое шасси. Возможно, при невероятном везении Леваневскому и удалось бы сесть, но взлететь - никогда.

Д. Алексеев для подтверждения версии Келлемса привлекает последнюю радиограмму Леваневского, принятую в Анкоридже. Но сама эта радиограмма, воспроизведенная в № 10 за 1982 год, вызывает ряд недоуменных вопросов. Во-первых, почему написано, что она принята от 11.49 до 11.50 по Гринвичу? Ведь последняя радиограмма с Н-209 была, как известно, принята в 14.32 по московскому времени! Правда, порядковый номер радиограммы 19 - совпадает. Но почему ее текст сильно отличается от принятого в других местах? Фраза "высота 4600 м" принята в Тикси и на острове Рудольфа перед словами: "Идем в сплошной облачности", а здесь она в конце, в кодированной строчке. А в тексте на ее месте стоят слова "идем на трех моторах", нигде больше не принятые. И отсутствует слово "ждите", предшествующее во всех остальных перехватах подписи Леваневского...

И, по-моему, невозможно сейчас дать однозначную расшифровку кодированной строки. Ведь даже группу "4600" можно в принципе истолковать не как значение высоты полета, а как кодированную фразу: "Рассчитываю быть в 00 часов". Точно так же и число "34" вполне может означать не номер квадрата, куда собирался лететь Леваневский, а еще одно указание на отказ двигателя...

Впрочем, Г. Уилкинс, очевидно, знал о версии "посадки в квадрате 34", так как он дважды летал в этом районе Канадского архипелага (здесь расположены острова Бэнкс, Мелвилл и Принс-Патрик), а на Принс-Патрик даже садился. Но все-таки вряд ли такая расшифровка верна. Зачем бы Леваневский после отказа мотора пошел на Аляску, до которой было 1950 км, а не вернулся на остров Рудольфа, до которого было всего 1080 км, на, котором имелся отличный аэродром непрерывно работал надежный радиомаяк?

Я отлично помню, как 18 марта 1948 года у нас с Л. Крузе в районе полюса отказал левый мотор. Высота катастрофически падала. Стояла солнечная погода, и мы ясно видели внизу ледяные поля, явно пригодные для посадки... Но лыж у нашей машины не было, а садиться, убрав колеса, на брюхо слишком рисковано. К тому же чревато дорогостоящими спасательными операциями. За борт полетело все, включая личные вещи. На высоте 200 м облегченная машина прекратила снижение, и мы взяли курс на остров Врангеля, до которого было 1340 км. А до канадского Принс-Патрика, кстати, всего 900 км. Но, естественно, мы выбрали свою, советскую землю. Непонятно, какая причина могла заставить С. Леваневского в аналогичной ситуации поступить иначе.

Вот, собственно, и все, что можно сказать о версии Келлемса - Алексеева. Конечно, доказать, что она ошибочна на 100 процентов, сейчас нельзя. Но процентов 90, думаю, гарантировать можно. И поэтому нужно всячески приветствовать энтузиастов, которые берутся за проверку других вариантов, даже кажущихся на первый взгляд фантастическими. Именно такая группа выезжала в августе прошлого года в Якутию, на озеро Себен-Кюэль. И хочется поблагодарить все организации, оказавшие ей поддержку, - Якутский обком КПСС, газету "Советская Башкирия", Башоблсовпроф, Башкирский комитет ДОСААФ, Уфимский авиационный институт имени С. Орджоникидзе. Экспедиция, идею которой одобрил в свое время выдающийся полярный исследователь академик Е. Федоров, была отлично организована и привезла ряд новых материалов. Они не только проливают свет на некоторые малоизвестные моменты нашей истории - что важно само по себе, - но и содержат, на мой взгляд, очень интересную информацию. Это воспоминание Ф. Пилясова о последней радиограмме Леваневского - той самой, которой остальные не слышали: "Иду на двух моторах пришлось снизиться впереди вижу ледяные горы". Что это было? Ведь в радиусе 700 км от места аварии нет никаких "ледяных гор" (если не считать Гренландии). А торосы, даже самые высокие (10 м), невозможно принять за горы...

Второе важное сообщение, которое привезли М. Чванов и его товарищи, - это рассказы местных жителей о доске на могиле летчиков о мертвых, виденных ими в лесу. Конечно, сейчас почти невозможно установить, кто они были. Неужели люди из экипажа С. Леваневского? Я уже писал, каким образом самолет мог сбиться с курса над полюсом (см. "ТМ" № 11 за 1982 год). А озеро Себен-Кюэль лежит почти точно на той же самой широте, что и город Фербэнкс...

Итак, тайна все еще остается тайной.