Гористый остров Врангеля известен всем, но вот о ледяном острове Врангеля подзабыли даже специалисты.
Поэтому полезно вспомнить об этом в двух предлагаемых материалах о двух походах Врангеля весной 1821 года.

1. Первый поход Врангеля, или Открытие Певека

Ровно 175 лет назад в высоких широтах обоих полушарий Земли русские полярные моряки свершали великие дела, в том числе и в районе Певека.
Экспедиция на шлюпах «Восток» и «Мирный» под началом Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева искала Южный полюс и в январе 1821 года открыла берега Антарктиды.
Летом 1821 года экспедиция на шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный» под командованием М. Н. Васильева и Г. С. Шишмарева искала в Чукотском море проходы в Атлантику либо через Северный полюс, либо на восток севернее Аляски, либо на запад севернее Чукотки.
В Баренцевом море с западной стороны российской Арктики Ф. П. Литке на бриге «Новая Земля» исследовал подходы к Маточкину Шару и к западным берегам Новой Земли. (Справка: на шлюпе 3 парусных мачты, на бриге — две). Северные берега Сибири весной 1821 года описывали две сухопутные «морские» экспедиции — Янская под командованием П. Ф. Анжу и Колымская Ф. П. Врангеля.
Последняя для нас сейчас наиболее интересна. Она проходила по нашим местам и видела то, что до сих пор многие не воспринимают как реальность. Хотя эта реальность предельно важна для понимания современных ледовых условий и текущего мониторинга природной обстановки, для слежения за тем, что происходит с нашей планетой и климатом.
Со страниц исторических книжек на нас смотрят усатые, бородатые, пожилые дядьки. Однако в тамошних полярных походах они были поразительно молоды. В 1821 году Литке было 24 года, Анжу и Врангелю 25 лет, а Матюшкину всего 22. И полярного опыта — никакого. Зато многие уже успели побывать в кругосветных плаваниях, заплывая южнее Африки и Америки.
Что же представляла собой Колымская экспедиция весной 1821 года?
Состав экспедиции:
- начальник, лейтенант Фердинанд Петрович Врангель (1796-1870).
Его помощники:
- мичман Федор Федорович Матюшкин (1799-1872),
- штурман Прокопий Тарасович Козьмин (1795-1851), -доктор медицины Август Эрих Кибер (1794-1855),
- слесарь Иванников,
- матрос Нехорошков,
- колымский купец Ф. В. Бережной.
Задача: опись берегов от Колымы на восток и поиски «Матерой земли» к северу от Чукотки. Средства: 50 нарт, 600 собак...
Первый поход. 19 февраля на трех путевых и пяти провиантских нартах экспедиция вышла из Нижнеколымска по реке к устью. 24 февраля от мыса Большой Баранов начали опись берегов. Морозы стояли до 30 градусов. Даже собакам надели меховые чулки.
Двигались по ровному припаю в 100-500 метрах от берега. Мористее, в море, всюду виднелись хаотические многометровые нагромождения льдин. По ночам вели астрономические наблюдения. Кожа лица и рук прилипала, примораживалась к инструментам. (В текущем году гидрологи Е. В. Анашкин с вертолета и О. П. Петров и А. Н. Горбань с автомобиля отметили в январе-марте, что от Баранова до Айона параллельно берегу тянется барьер торосов высотой до 7-12 метров).
1 марта достигли острова Айон. Здесь ночью увидели яркое полярное сияние... А 5 марта на подходах к мысу Шелагскому попали в «южак»: крепкий юго-восточный ветер поднял температуру от -40°С до -3°С. (В текущем году ситуация повторилась с точностью до суток: в ночь на первое марта в Певеке — полярное сияние, магнитная буря, а на 5 марта «южак» с потеплением от -30°С до рекордно высоких значений -2°С).
На подходах к мысу Шелагскому спутники Врангеля встретили «к великому удивлению нашему... одни ужасные торосы...». Они «образовали почти непроходимый вал вышиною 27-36 метров». Эти валы облегали вокруг всего мыса.
Путь около мыса Шелагского «превзошел трудностями и опасностью все доселе нами испытанное». Молодой, но бывалый моряк признался: «Не могу представить вернее положение наше, как сравнивая карту, огибающую по торосам Шелагский мыс, со шлюпкою, бросаемою волнением мыса Горн» на юге Южной Америки. Тем самым Врангель охарактеризовал мыс Шелагский как один из самых динамичных районов Мирового океана. (В текущем году остро возник вопрос о завозе горючего из Певека на Валькаркай, что восточнее Шелагского. Первое предложение о ледовой дороге по морю вокруг мыса, с учетом предшествующего опыта, пришлось отвергнуть. Груз был доставлен по суше).
Определив координаты мыса Шелагского, Врангель прошел 50 км восточнее до скалистого мыса, который назвал именем своего спутника штурмана Козьмина. 7 марта, убедившись, что берег принимает юго-восточное направление, путешественники из-за «недостатия корма» повернули обратно.
Возвращаясь на Колыму, Врангель положил на карту пустынные восточные берега Чаунской губы, остров Роутан и скалистый мыс, который назвал именем Матюшкина. (Здесь сейчас находится Валькумей). Эстонский писатель и путешественник Леннарт Мери, который посетил Певек в 1967 году и который ныне является Президентом Эстонской республики, в своей книге «Мост в белое безмолвие» (М., 1977, 1984, с. 194) вполне справедливо события 8 марта 1821 года назвал «Открытием Певека». Кстати, эта книга имеется в городской библиотеке, ее можно почитать, кому захочется...
Через неделю, 15 марта, экспедиция вернулась в Нижнеколымск. Путь был нелегок. Песцы и медведи разорили три продовольственных склада из четырех. Последние дни путешественники ничего не ели. Едва живыми Врангель, Козьмин и три сопровождающих их казака добрались до базы. За 23 дня они в общей сложности преодолели около 1200 километров изнурительного пути.
В мировой науке ныне активно обсуждается вопрос о том, что происходит с климатом Земли — теплеет или холодает, увлажняется или усыхает? Сравнение первых наблюдений Врангеля с современными показывают, что за 175 лет прибрежная природа северо-западной Чукотки существенно не изменилась ни по льдам, ни по «южакам», ни по составу и численности животного мира.

2. Второй поход Врангеля, или Открытие ледяного острова

Отдохнув 10 дней, 26 марта 1821 года Врангель отправился на нартах во второе путешествие. На этот раз для поисков предполагаемой земли, лежащей к северу от Баранова Камня. Его сопровождали Матюшкин, Решетников, матрос Нехорошков, три казака, крестьянин, два юкагира с Анюя и купец Ф. В. Бережной, предоставивший экспедиции часть снаряжения и собачьи упряжки.
Из-за яркого солнца, резавшего глаза, двигались ночами, которые уже стали достаточно светлыми. На своем пути оставляли промежуточные базы и сразу отпускали освобождающиеся нарты обратно домой.
По неподвижным припайным льдам 29 марта достигли Медвежьих островов к северу от устья Колымы. (В наше время ледово-гидрологические разрезы от Амбарчика до Четырехстолбового в 60-х годах под руководством А. О. Шпайхера не раз по весне выполняли гидрологи Певека с целью выяснить зимний режим распространения колымских вод. Определив этот режим, походы прекратили. Такого прекращения заслуживают и многие другие гидрометработы, которые ныне продолжаются по традиции, но не известно зачем). Дальнейший поход Врангеля интересен тем, что его никто, никогда более не повторял. И не повторит. На то есть теперь вертолеты, самолеты, ледоколы, спутники и редкие отчаянные туристы, искатели приключений вроде «Метелицы» или Д. И. Шпаро.
31 марта от острова Четырехстолбового экспедиция двинулась на север. Перебравшись через район прибрежных торосов, путешественники вышли на ровный лед, покрытый слоем твердых и острых кристаллов соли. Значит, этот лед возник недавно. По такому льду нарты тащились, как по песку.
1 апреля экспедиция пересекла 71-ю параллель. Никаких земель не было видно. Синее облако тумана впереди, по словам проводников, свидетельствовало о наличии там вообще открытой воды.
2 апреля путешественники попали на следующую гряду торосов из тонких просоленных льдов. Карабкаясь через гряды и проваливаясь в глубокий рыхлый снег, они упорно тащили тяжелогруженые нарты на север.
3 апреля Врангель отправил три нарты в Нижнеко-лымск. И, как только солнце опустилось за горизонт, продолжил путь на север. «Сначала собаки бежали довольно споро по гладкому льду... Но, проехав 15 верст, очутились мы, так сказать, в рассольном болоте и уже никак не могли продвигаться вперед».
Толщина льда здесь была всего 10 см, глубина моря 27 метров. Из трещин вода выступала на лед. Крепчал северный ветер. Впереди раздавался плеск волн и треск льдов. «Трудно было определить, чем покрыто море — сплошным ли растрескавшимся льдом или плавающими льдинами».
(По современным данным, граница неподвижного припая стоит по глубинам 20 метров. За нею располагается зона Новосибирской прогалины с месивом битых сжатых льдов разного возраста. И даже с самолета ледовой разведки не всегда удается четко определить, где лед стоячий, а где плавающий. Именно тут и очутился наш отряд).
На широте 71°43' экспедиция повернула обратно. Выбравшись на твердый лед, Врангель 4 апреля поехал вдоль кромки припая. Эта кромка уводила экспедицию на юго-восток, в сторону Лиона и Шелагского.
Через день, 5 апреля, встретился гористый остров высотою более 20 метров! «Сопки сего льдяного острова, — писал Врангель, — показались нам издали за действительные каменные горы. Остров со всех сторон был окружен грядами свежих и труднопроходимых торосов».
По праву первооткрывателя это ледовое образование вполне уместно называть ледяным островом, или стамухой Врангеля.
(По современным данным, этот ледяной остров в виде многолетней стамухи и сейчас находится там, где его видел Врангель. Однажды на ледовой разведке, летя в тумане на высоте 20-30 метров, штурман воскликнул: «Земля!». На локаторе прямо по курсу отбивалось белое пятно. От греха подальше, летчики подняли самолет над туманом... И сверху, с высоты 600 метров, ничего особенного, лед как лед, торосистый и привычный для восточников.
Зато западники не раз удивлялись: «На наш лед мы с мостика ледокола смотрим обычно сверху вниз, а на ваши льды приходится поглядывать снизу вверх!»).
Убедившись, что остров неподвижен и крепко сидит на грунте, 5 апреля Врангель заложил тут продовольственный склад. Освободившиеся 8 завозных нарт отослали в Нижне­колымск. На оставшиеся 6 путевых нарт нагрузили 15-днев­ный запас еды и дров.
6 апреля небольшой отряд покинул остров и продолжил движение на северо-восток, теперь уже по дрейфующим льдам с хаотическим торошением. Трое суток отряд пробивался на северо-восток через лабиринт торосов, трещин и широких разводий. Вконец измучив себя и собак, 10 апреля остановились для отдыха и починки нарт.
12 апреля, осознав невозможность дальнейших поисков «матерой земли», Врангель решил вернуться к продовольственному складу, оставленному на ледяном острове.
Однако от прежней дороги не осталось и следа. Она была смята подвижками льдов. Пришлось двигаться по целине на чистый запад через хаос ломаных льдов, трещин и разводий. «При переправе через одну из трещин восемь собак из моей упряжки упали в воду, и только необыкновенная длина нарты спасла и меня, и собак от гибели».
15 апреля экспедиция добралась до своего острова и продовольственного склада. Он оказался в сохранности.
Восстановив силы и переждав метель, 17 апреля покинули ледяной остров и перебрались на Медвежьи острова.
20-23 апреля путешественники положили на карту шесть Медвежьих островов, в том числе и тот, который «скрывался по сие время от прежних описателей». На островах были найдены следы людей, которые бывали здесь ранее.
24 апреля экспедиция добралась до устья Колымы и 28 апреля прибыла в Нижнеколымск.
И Врангель, и Матюшкин остались недовольны «неблестящим успехом экспедиции» — они не нашли неизвестную землю. Однако они точно описали характер морских льдов на западных подходах к Певеку. На это в те времена не обратили внимания, а потом забыли, посчитав, что данные устарели.
На самом деле плавание атомоходов, ледовые проводки и ледовые разведки в позднее и раннее время навигации подтвердили правоту Врангеля.
Второй поход Врангеля показал, во-первых, что граница припайных неподвижных льдов лежит по изобате, по глубинам в 20 метров, во-вторых, что этот припай и его кромка сложены из льдов многометровой толщины, в-третьих, что на кромке припая возвышаются целые горы и ледяные острова, сидящие на грунте, в-четвертых, что за припаем располагается массив, который уже в марте подвержен активным подвижкам, разломам и торошению.
Сравнение материалов второго похода Врангеля с современными свидетельствует о том, что природные условия в Айонском массиве западнее Певека за истекшие 175 лет существенно не изменились, а главное — не ухудшились.

3. Третий поход Врангеля, или Открытие ледовой реки

С 10 марта по 5 мая 1822 года Ф. Врангель совершил третий поход по морским льдам на север и снова для открытия неизвестной земли. На этот раз район поисков лежал над нынешним Певеком — между меридианами мысов Большой Баранов и Шелагский.
17 марта от Большого Баранова, оставив сибирский берег, экспедиция вышла на север. И сразу же попала в чередующиеся гряды торосов. Чем дальше на север, тем торосов становилось больше..
В 80 верстах от Баранова 24 марта 1822 года Врангель записал: «Трудности сегодняшнего путешествия превосходили все доселе нами испытанное. С помощью пешней пробивались мы через гряду плотных торосов неимоверной вышины. Лед их был чрезвычайно тверд. Местами он смешан с голубоватой глиной и крупным песком. Почти на каждом шагу ломались нарты и рвалась упряжь. Несмотря на все предосторожности, сани скользили с гладких хребтов торосов и падали в промежутки, подобные оврагам. Вытаскивать оттуда нарты... стоило несказанных трудов». (Ну как не посетовать, что четкое и наглядное русское понятие «торосы» современная наука от большого ума и неправильного перевода стала называть торосы транскрибированным уродцем — «деформированные льды».)
26 марта старые торосы сменились молодыми, сложенными из тонких льдин. Но перебираться через те и другие было одинаково трудно.
Утром 27 марта на широте 71°13' моряки увидели на северо-востоке возвышавшиеся надо льдами два приметных холма.
Врангель посчитал, что это — та долгожданная земля, которую он искал... Однако местные проводники уверяли, что то были «подымающиеся из открытого моря пары».
С каждой верстой горы, утесы и долины неведанной земли обозначались все отчетливее и явственнее. «Поздравляя друг друга со счастливым достижением цели, — писал Врангель, — мы спешили далее, надеясь еще до наступления вечера ступить на желанный берег. Но наша радость была непродолжительна, а прекрасные надежды наши исчезли. К вечеру, с переменою освещения, наша новооткрытая земля подвинулась по направлению ветра... а потом исчезла».
Утром следующего дня 28 марта этот оптический обман повторился. Казалось, что путешественники находятся не среди морских льдов, а в тундре, над которой возвышаются пологие холмы. Впоследствии Врангель подытожил, что «когда ломается лед, то из воды подымаются темно-синие пары, кои, спускаясь на вершины ледяных гор, дают сим последним вид гористой земли».
Современные данные подтверждают, что все гипотетические земли — от Земли Санникова и Земли Петермана в Арктике до Земель Тоттена и Уилкса в Антарктиде — находились там, где потом были найдены открытые воды среди ледяных массивов.
Проходя за сутки по 12-20 верст, моряки упорно двигались к следующей далекой синеве, которая казалась им «искомой землей».
В апреле путешественники встретили гряды молодых торосов. «Издали, — писал Врангель, — были они подобны огромным волнам океана... Дикая неровность сей части моря придавала ему вид страны, изрытой глубокими оврагами и ущельями... Мы достигли предела сибирского прибрежного твердого льда... Перед нами море, не ограниченное с севера никакою близкою землею». «Мы находились под 72°02' северной широты, в 262 верстах прямо на север от большого Баранова Камня». Дальше пути не было.
10 апреля моряки стали свидетелями «явления, возможного только в полярных странах». Свежий восточный ветер взламывал лед и тащил его вдоль кромки припая с таким «ужасным разрушением», «с которым обыкновенный ход льда на самых величайших и быстрейших реках не имеет никакого подобия» в смысле размаха и величия.
С тех пор термин «ледовая река» вошел в обиход полярных моряков и ныне широко используется в атласах и навигационных пособиях. В ледовых реках Восточной Арктики погибли многие суда от «Жаннеты» (1881) и «Карлука» (1914) до «Витимлеса» (1965) и «Сагайдака» (1983).
12 апреля Врангель повернул на восток, постепенно уклоняясь к юго-востоку.
Утром 22 апреля в 80 верстах южнее себя экспедиция заметила скалы мыса Шелагского. «Небо было чисто и ясно. Ни на востоке, ни на севере мы не видели признаков земли». Запасов оставалось на 4 дня, и Врангель повернул домой, на запад, в Нижнеколымск.
С тех пор никто никогда не ходил пешком севернее Лиона по морским льдам. Не было нужды. Но там, где Врангель повернул назад, в 40 милях севернее горла Чаунской* губы, ровно через 111 лет оказался затертый льдами пароход «Урицкий».
30 сентября 1932 года у пустынной галечной косы мыса Певек стала на зимовку Северо-Восточная колымская экспедиция Наркомвода из пяти судов и одного ледокола -ледореза «Литке». Место зимовки выбрал начальник экспедиции Н. Евгенов, плававший в этих местах с 1913 года.
Последнее, «концевое» судно каравана пароход «Урицкий» не успело войти в Чаунскую губу, оказалось севернее Айонского ледяного барьера, и ледокол не смог ему помочь, судно осталось дрейфовать у мыса Шелагского. В октябре его отнесло на 40 миль от берега.
Зимовка судов у мыса Певек проходила спокойно — ни подвижек льда, ни сжатий. Но положение «Урицкого» вызывало тревогу. Судно находилось в непрерывных сжатиях, грозящих гибелью. Для оказания ему помощи, для доставки продовольствия и смены заболевших из Певека были организованы санные поездки. Собачьи упряжки с местными каюрами, как и во времена Врангеля, были вызваны из Нижнеко-лымска.
Санные походы выполнили два судоводителя — помощник капитана парохода «Красный партизан» Алексей Михайлович Матиясевич и помощник капитана парохода «Микоян» Иван Александрович Ман. В темные январские дни они заложили продовольственный склад на северном берегу острова Айон. В начале марта попытались пройти к судну, но неудачно. Торосы высотой 6-8 метров и частые разломы остановили экспедицию в 10 милях севернее Шелагского. А до судна оставалось еще 30 миль. Пришлось возвратиться.
23 марта — 3 апреля три собачьи упряжки в третьей попытке сумели достичь судна, взять больного и вернуться обратно в Певек. В пути не раз проваливались в трещины и преодолевали торосы высотой до 8 метров.
18-25 апреля А. Матиясевич в четвертом походе второй раз доставил на судно продовольствие и врача. В пятом походе 2-10 мая группа Матиясевича привезла на «Урицкий» первомайские подарки. На этот раз путь затрудняли не только торосы, но и широкие разводья и нередкие белые медведи. А тем временем на берегу экипажи зимующих судов стремились выполнить социалистические обязательства: закончить постройку школы-интерната для чукотских детей и больницы для местного населения. Это были первые бревенчатые дома в Певеке.
В своей книге «По морским дорогам» (Лениздат, 1980) А. Матиясевич отметил: «За зиму и весну 1933 года, оказывая помощь экипажу "Урицкого", мне пришлось пройти с собачьей упряжкой по льдам Арктики около 1100 километров», то есть столько же, сколько и Врангелю. Материалы Матиясевича имеются в краеведческом музее города Певека.
Таким образом, наблюдения Врангеля в третьем походе, совпадая с последующими и современными данными, показали, что кромка неподвижных припайных льдов в Восточно-Сибирском море круто уходит от мыса Шелагского на северо-запад к Новосибирским островам, что за кромкой припая располагаются мятые, набивные льды Айонского массива, что никаких неизвестных земель севернее Чаунской губы в Ледовитом океане нет. И что, наконец, ледовые условия в зимне-весеннее время в Айонском массиве такие же, как и сейчас — с мощным торошением и частыми подвижками.

4. Последний поход Врангеля, или Недооткрытые открытия чукчей

Кому нужна седая старина, зачем вспоминать дела давно минувших дней? Все это нужно для того, чтобы увереннее судить о будущем, например о предстоящем годе, лете и осени текущего и последующих лет.
Срок длиной в 175 лет носит не только кругло-юбилейный календарный характер. Он имеет глубокий гелиогеофизический смысл, близко совпадая с ритмикой солнечной активности, воздействующей на природу Земли.
Квази (почти) 11-летние циклы солнечной активности, имея магнитный знак (плюс и минус), объединяются в естественные пары, образуя удвоенные циклы примерной длительностью в 22, 44, 88 и 176 лет. Их можно именовать четвертьвековыми, полувековыми, вековыми и двухвековыми. Последний двухвековой солнечный пик близко совпадает с периодом «Парада планет» в 179 лет. Тем самым в двухвековых циклах в наиболее полной мере синхронизируются, совпадают по времени внешние магнитно-электрические, солнечные и гравитационные планетные воздействия на Землю.
Короче, по матрице солнечного времени текущему 1996 году чистым гомологом (похожим по внешнему виду и генезису) служат годы от 1975 и 1954 до 1867 и 1823.
Так что же увидел Ф. Врангель в своем последнем, четвертом, самом трудном походе весной 1823 года?
Цель: описание берегов до мыса Северного (ныне Шмидта) и поиск неизвестной земли севернее Чукотки. Средства: 19 собачьих нарт. Участники те же.
22 февраля отряд покинул гостеприимный Нижне-колымск. По Колыме и затем на восток вдоль берега, пережидая пурги, к 8 марта достигли мыса Шелагского.
Здесь Врангель впервые встретился с чукчами и наладил с ними дружеские отношения. Чукотский старшина камакай не только подробно описал «границы земли своей от Большой Баранихи до Северного мыса, но и даже нарисовал на доске положение Шелагского мыса, называя его Ерри». К великой радости и удивлению Врангеля «камакай стал утверждать, что недалеко от их земли на севере есть гористая земля и что он сам летом видел горы в море...». Врангель двинулся на поиски этих гор.
10 марта Врангель пересек по суше перешеек Шелагского мыса. 11 марта достиг мыса Козьмина, где закончилось путешествие прошлого 1822 года. Следуя вдоль берега на восток, 12 марта увидели островок, о котором рассказывал камакай и которому дали имя Шалаурова. Скалистый мыс южнее острова назвали по имени врача экспедиции мысом Кибера. (На этом мысу в июле 1989 года разбился самолет ледовой разведки Ан-26).
13 марта от берега двинулись в море по припаю на севе­ро-восток. И сразу же встретили высокие торосы. (Ныне этот район известен как Аачимские банки. Здесь формируются ледяные барьеры пострашнее айонских. К примеру, именно здесь атомоход «Сибирь» 20 июля 1987 года сломал лопасть, а в сентябре получил пробоину, хотя перед этим достиг Северного полюса рекордно рано — 25 мая).
14-15 марта пешнями прорубались через немыслимые гряды. Нарты пришли в жалкое состояние.
16 марта пурга взломала лед. Ночью семеро путешественников и четыре упряжки оказались на отдельно плавающей льдине, каждую минуту ожидая неминуемого конца.
17 марта, когда лед уплотнился, продолжили движение, огибая трещины, прорубаясь через торосы, переплавляясь через разводья и ежечасно рискуя головой.
23 марта путешественников остановило разводье шириной более 300 метров: «Мы влезли на самый высокий из окрестных торосов. Но увидели только необозримо открытое море. Величественно ужасный и грустный для нас вид! На пенящихся волнах моря носились огромные льдины... Мы не могли ехать дальше... Исчезла и последняя надежда открыть предполагаемую нами землю, в существовании которой мы уже не могли сомневаться. Должно было отказаться от цели, достигнуть которой стремились в течение трех лет, презирая лишения, трудности и опасности. Мы сделали все, чего требовали от нас долг и честь. Бороться с силою стихий и явною невозможностью было безрассудно и еще более бесполезно. Я решил возвратиться».
В этот момент Врангель находился на 70°5Г северной широты на меридиане мыса Биллингса. Земля, которую он искал, лежала в 30 милях восточнее... (Там, где нельзя ходить пешком, там проходят ледоколы. Именно здесь в мае 1993 года атомоход «Россия» провел т/х «Кандалакша» с запада на восток севернее Врангеля и тем же путем вернулся обратно!)
Обратный путь оказался менее труден.
27 марта «резкий западный ветер вскоре превратился бурю. Море сильно взволновалось. Огромные ледяные горы встречались на волнах, с шумом и грохотом сшибались и исчезали в пучине. Другие с невероятною силой набегали на ледяные поля и с треском крошили их. Вид взволнованного моря был ужасен. В мучительном бездействии смотрели мы на борьбу стихий, ежеминутно ожидая гибели...».
Западный ветер быстро уплотнил лед, и к вечеру 27 марта отряд выбрался на берег — туда, где начинал свой поход.
30 марта при наступившем безветрии и усилившемся холоде, надеясь, что разломы замерзнут, Врангель отправил Козьмина на северо-восток. Но того опять остановила широкая заприпайная прогалина.
8 апреля с мыса Якан путешественники внимательно в подзорную трубу осмотрели северный горизонт. Но гор, о которых говорили чукчи, они не увидели.
С 9 апреля Матюшкин сделал несколько попыток пройти к северу, но всюду в 8 милях от берега его останавливала широкая, непреодолимая заприпайная прогалина.
Северный берег Чукотки от Якана до Ванкарема представляет собой заснеженный пляж ровный и прямолинейный, как шоссе. 10 апреля Врангель достиг мыса Северного, где находилось чукотское селение. Здесь он сомкнул свою опись с описью Кука и Сарычева, окончательно доказав, что Азия с Америкой не соединяется.
14 апреля, продолжая картировать северное побережье Чукотки, Врангель описал устье реки Амгуэмы и мыс Банка­рем. 15 апреля он достиг Колючинской губы, где определил географическое положение острова Колючин.
Весна, таяние и недостаток корма для собак вынудили повернуть обратно.
20 апреля Врангель вернулся на мыс Северный к чукотскому селению Ир-Карпий. 24 апреля прошел Якан, 1 мая прибыл на мыс Шелагский. Здесь чукотский старейшина пояснил, что помочь ничем не может, так как ни охотой, ни рыбной ловлей не занимается.
На Айоне оленные чукчи откочевали к югу. «Так дотащились мы 3 мая до стана при устье Большой Баранихи, где нашли несколько провианта и достаточное количество корма собакам».
Отдохнув два дня, 5 мая двинулись дальше. Когда достигли Колымы, увидели, что ее лед покрыт водой. Ранняя весна крайне затруднила езду. На пределе своих и собачьих сил 10 мая отряд прибыл в Нижнеколымск. За 78 дней было пройдено 2300 верст. На этом закончились трехлетние исследования Колымской экспедиции.
Чукчи не имели своей письменности. Но в совершенстве знали свою природу. Врангель высоко оценил чукотское гостеприимство и осведомленность. В письме к своему западному другу Ф. Литке, оценивая общие итоги работ, он написал: «... теперь я не имею никакого сомнения, что есть на севере земля. Сказания чукоч так согласны и утвердительны, что уже не искать, а найти следует» (!).
Обобщая все чукотские сведения об этой земле, Врангель нанес на карту предполагаемое местоположение неизвестного острова с надписью: «Горы видятся с мыса Якан в летнее время».
Впоследствии именно на этом месте в 1849 году был открыт остров, который получил название Остров Врангеля. Но это уже другая история.
Итоги своей экспедиции Ф. П. Врангель изложил в книге «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому океану, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 годах экспедицией под начальством флота лейтенанта Ф. П. Врангеля». Книга вышла первым изданием в Петербурге в 1841 году. Академия наук удостоила ее высшей награды — Демидовской премии. Второе издание увидело свет в 1948 году и ныне давно стало библиографической редкостью, а потому и позабытой.
По современным данным, последние поездки Врангеля осуществлялись на западных подходах к проливу Лонга и в самом проливе. Обычно к весне морской лед этого района становится малоподвижным и разломы в океане проходят далеко на севере, севернее острова Врангеля.
По сей день на морские льды между Шелагой и Биллингсом никто никогда более не выходил. Здесь даже атомоходам трудно. И приходится только удивляться, как уцелел Врангель в том крошеве, в котором оказался.
Через более узкий пролив Лонга, с севера на юг, с острова на материк, весной 1914 года, 18 марта — 4 апреля, перебрался капитан погибшего «Карлука» Роберт Бартлет.
Весной 1972 года, в апреле — мае, через пролив Лонга с юга на север, с материка на остров, совершила переход лыжная экспедиция газеты «Комсомольская правда» под руководством молодого тогда Дмитрия Шпаро.
Весной 1982 года гидрологи Певека А. И. Кудрявцев и В. П. Терешков исследовали возможность прокладки ледовой дороги от кромки к причалам на мысе Шмидта. Пришли к выводу: через такой припай могут двигаться только альпинисты со специальным снаряжением. А дорогу легче соорудить воздушную, канатную, нежели прорубать ее через многометровые гряды льда. Эта идея выразилась потом в создании судна-снабженца, вертолетоносца типа «Владимир Арсеньев» и «Витус Беринг».
Уместно отметить, что наши льды не брали ни бомбы весною (1963), ни снаряды осенью (1994). Тут природа сильнее человека и всех его технических средств.
Возникает вопрос: откуда берутся такие дикие нагромождения льдов у берегов северной Чукотки? Из зимних подвижек! В ряду многолетних изысканий гидрометовцы Певека С Спирин, В. Симонов, А. Горбань, Д. Козелов установили, что в «теплые» зимы льдов набивается гораздо больше, чем в холодные. В холодные, спокойные зимы лед «стоит колом», не шевелится и еле-еле намерзает с нижней поверхности. Зато в «теплые» зимы картина совсем иная. Представьте себе: зимой «южак» открыл прогалину шириной в 5 миль, или 10 км, — еле заметная полоска, показанная спутником, за сутки-двое в прогалине нарос лед в 10 см. Затем прогалина закрылась. 10 километров десятисантиметрового льда сжало в прибрежный торос — в куб с гранями, с основанием и высотой под 30 метров. Чем лед тоньше, тем он легче наслаивается. 20 метров уходит под лед в воду до дна, а 10 метров громоздятся наверх. Получается барьер в 30 метров шириной и в 10 метров высотой. Многократное повторение этого процесса приводит к формированию сплошного многослойного причлененного ледяного барьера вдоль всей северной Чукотки -от Уэлена до Новосибирских островов. Такой же барьер набивается на противоположной стороне Северного Ледовитого океана у берегов Гренландии и земли Элсмира.
А куда этот лед девается летом? У берегов Чукотки он вытаивает до нуля при восточных ветрах. При западных — частично сохраняется до осени.
В текущем году, как и во времена Врангеля, пролив Лонга отличается повышенной динамичностью, частыми «южаками», многими разломами и пульсацией Чукотской заприпайной прогалины.
На мысе Шмидта и на острове Врангеля мартовские температуры воздуха превысили рекордные значения 1954 года. Очередная лыжная экспедиция многоопытного, неутомимого ледового скитальца и заслуженного персонажа из «Книги рекордов Гиннесса» Д. Шпаро не смогла пересечь пешком Берингов пролив. А ведь он ходил по Ледовитому океану и до полюса (1979), и за него (1988) вплоть до Канады.
Значит, предстоящие лето и навигация могут быть такими, как во времена Врангеля. Детали в первоисточнике. А в общем: ранней весне должно сопутствовать раннее замерзание.

Газета «Полярная звезда», 6 апреля 1996 года