Секретная дрейфующая станция «Северный Полюс-2»

Автор: Лев Фишман, Бока Ратон, Флорида, USA
Выходные данные: © Copyright Лев Фишман

От Автора: Посылаю свою статью к 100-летию со дня рождения известного исследователя Арктики и Антарктиды М. М. Сомова, Которого я знал лично.

Более 30 летя работал в НИИ Геологии Арктики (НИИГА), ежегодно выезжал в геолого-геофизические экспедиции в Арктику и Антарктиду, где занимался изучением магнитного поля Земли. Неоднократно участвовал в Высокоширотных Воздушных экспедициях в Северном Ледовитом океане.

Секретная дрейфующая станция «Северный Полюс-2».

Сейчас научная общественность Санкт-Петербурга готовится отметить 100-летие выдающегося советского учёного доктора географических наук, Героя Советского Союза Михаила Михайловича Сомова.

Он возглавлял второй дрейф (после папанинцев) в Северном Ледовитом океане - станцию Северный Полюс-2 в 1950 году и был начальником Первой Советской Антарктической Экспедиции в 1956 году.

Мне по долгу службы приходилось бывать в Арктическом и Антарктическом Институте (ААНИИ), расположенного тогда в Ленинграде на Фонтанке. В конце 60-х годов мне довелось дважды консультироваться у Михаила Михайловича Сомова при составлении проекта работ, которые проводила в Арктике наша Полярная Экспедиция НИИГА. Присутствовал я при проводах М. М. Сомова на пенсию.

Актовый зал института был полон работниками ААНИИ и представителями других организаций. Этому прекрасному и отважному человеку было сказано много приятных и сердечных слов. Но об М. М. Сомове я услышал гораздо раньше ещё в 1957 году от моего начальника отряда Михаила Ефимовича Рубимчика, с которым мы тогда работали в Эвенкийском автономном округе в Красноярском крае в посёлке Агата. М. Е. Рубинчик окончил Ленинградский Универ­ситет. Всю войну он был на фронте, командовал артиллерийской батареей, дошёл до Берлина, был награждён тремя боевыми орденами.

Хотя он был старше меня более чем на двадцать лет, у нас сразу установились дружеские отношения, которые остались навсегда.

Прежде чем отправиться на место работы, в посёлок Агата для корректировки воздушной магнитной съёмки, где нам предстояло находиться полгода, мы долетев из Ленинграда до Игарки, зашли в штурманское помещение авиакорта, чтобы узнать о посёлке Агата. Один из лётчиков сказал, что как-то он пролетал над озером Някшинда и на берегу озера видел с десяток деревянных построек. Вероятно, сказал лётчик, это был посёлок Агата. «Так что, друзья берите побольше спирта, и у эвенков за спирт вы получите вдоволь рыбы и оленьего мяса».

Мы купили необходимые продукты на двоих из расчёта на полгода, исключая мясные продукты, но зато приобрели ящик питьевого спирта (12 бутылок), как советовал лётчик. Это был наш обменный фонд.

Из Игарки на самолёте АН-2 нас доставили на ледяную поверхность озера Някшинда. Это громадное озеро находилось во впадине, окружённой горами с чередующимися вершинами-гольцами. Недалеко от места посадки мы увидели несколько деревянных домиков без окон и дверей. Это и был посёлок Агата.

Все аборигены-эвенки давно покинули этот посёлок. А встретили нас все обитатели посёлка. Их было пять человек-работников Красноярской Гидрометслужбы. Они помогли доставить нашу аппаратуру, продукты и всё снаряжение к дому, в котором жили сами. Рядом с домом находилась метеорологическая площадка.

Коллектив станции состоял из четырёх молодых мужчин и одной женщины-жены начальника станции. Все они были сибиряками. Начальник станции Акулов выделил нам комнату в их доме — бывшей больнице. Мы решили угостить сибиряков и сразу поставили на стол бутылку спирта, но к нашему удивлению они заявили, что спирт не пьют и, как бы нам в доказательство этого внесли в столовую молочный бидон, наполненный брагой. Пришлось попробовать их изделие. На следующий день после нашего прибытия мы в одной из уцелевших построек установили магнитную вариационную станцию. На улице поставили магнитометры и теодолит для астрономических наблюдений и приступили к планомерным наблюдениям.

Осознав, что наш обменный спиртовым фонд не может превратиться в мясо или рыбу мы начали охотится сами.

Ведь вокруг была тайга и огромное озеро! По договорённости со своим начальником Рубинчиком я энергично принялся за охоту, чтобы добывать мясо. У нас было двухствольное ружьё и я, заготовив патроны на птицу и отдельно заряды для крупных обитателей тайги. Совсем рядом с нашим, покинутым людьми посёлком, можно было увидеть следы хищников: волков, медведей, россомах. Конечно, встреча со зверем для меня была нежелательна, но в этих таёжных местах надо было быть готовым ко всему. Охота на куропаток была делом нехитрым, а первого глухаря весом в пять-шесть килограммов я добыл только через несколько дней. Недалеко от нашего жилого дома был пруд, из которого мы самодельным бреднем вылавливали рыбку-тугунок, солили её. На вкус она была не хуже балтийской или каспийской кильки. Под дичь и кильку мы понемногу расправлялись со спиртным нашим запасом.

Не везти же его обратно!

Секрет полярника.

Однажды на станцию прилетел гидросамолёт АН-2, Он доставил небольшой груз и почту. Нам дали почитать Присланные свежие газеты и журналы. На первой странице «Правды» мы увидели фотоснимок знакомого нам метеоролога Анатолия Малкова, наблюдавшего за солнечной активностью на дрейфующей станции СП-3. А ниже было напечатано сообщение о том, что в Северном Ледовитом океане одновременно начали работать дрейфующие станции СП-3 и СП-4. Рубинчик сразу разволновался и сказал: «Лёва, раз об этом открыто сообщают в центральной Правде, то я вам расскажу сейчас о том, что уже не является секретом». Эту тайну он хранил шесть лет!

Михаил Ефимович с волнением рассказывал, что он был участником дрейфующей станции СП-2 ещё в 1950 году под руководством Михаила Михайловича Сомова. «Наша станция СП-2 работала в условиях жесточайшей сек­ретности. По существу, в военной обстановке, без переписки с близкими и друзьями, отсутствовало радио. Мой отъезд — продолжал Рубинчик рассказ — был настолько секретным, что я не мог объяснить моей семье куда и на сколько я уезжаю». Он рассказал, как шестнадцать человек - радисты, аэрологи, метеорологи, океанологи и кинооператор начинали свой дрейф в Северном Ледовитом океане в апреле 1950 года.

«Я был магнитологом и в то же время астрономом. В мои обязанности входило не только наблюдение за геомагнитным полем, но и определение географических координат дрейфующей станции СП-2, т.е. её местонахождение. Проведение таких определений во время движений и разворотов льдины, на которой базировалась станция, было сложным и ответственным. Ошибаться, Лёва, мне было нельзя!»

«Наша дрейфующая станция СП-2, продолжал Рубинчик, по существу была второй после легендарного папанинского дрейфа СП-1. Нас не баловали большой зарплатой, кормёжка и одежда были обычными. Жили мы в КАПШ-палатках, обогревались газовыми плитами, работающими на жидком газе пропан-бутане в баллонах. Спали на раскладушках.

Приходилось много заниматься авральными работами: разгружать самолёты, выравнивать посадочную полосу от торосов. Льдина постоянно ломалась и подвергалась торо­шению. Дважды пришлось переносить лагерь на новые места. Станцию посещали белые медведи и даже был случай нападения зверя на гидролога, которого спасли, застрелив медведя».

По прибытии из Эвенкии домой в Ленинград я вскоре посмотрел в кинотеатре документальный фильм «376 дней на дрейфующей льдине», который заснял кинооператор Яцун во время дрейфа станции СП-2. Этот фильм шёл около часа, и за это короткое время он правдиво показал в каких тяжёлых и опасных условиях работала небольшая группа людей, занимаясь изучением арктического бассейна. За этот дрейф начальнику СП-2 М. М. Сомову было присвоено звание Героя Советского Союза. Несколько человек получили ордена и остальные участники дрейфа были награждены знаками «Почётного Полярника».

М. Е. Рубинчик с большой теплотой отзывался о М. М. Сомове как о прекрасном руководителе и скромном человеке. При уходе на пенсию М. М. Сомов вспоминал о коллективе Станции СП-2. Он сказал: «Ребята попались превосходные. Я даже расстроился, когда узнал, что меня одного наградили Золотой Звездой. Неловко перед ними. Правда, несколько человек получили ордена, но, говоря по совести, награды заслуживал каждый».

Новые подробности о станции СП-2

Прошло много лет. Уже находясь в Нью-Йорке, я в феврале 2000 года увидел телепередачу из Москвы под названием: «Как это было», посвященную дрейфующей станции СП-2. Вёл эту передачу Олег Шкловский. В телестудии были участники той дрейфующей станции: врач В. Г. Волович, геофизик П. К. Сенько и полярный лётчик В. Г. Щербин. Волович рассказал, что станция СП-2 работала в строжайшей секретности, жили на льдине, как подпольщики. Связь с Землёй осуществлялась только шифровками. Однажды начальник станции М. М. Сомов позвал его в свою палатку и доверительно сказал ему, что перед отъездом на станцию СП-2 он был в Москве на Лубянке. Человек с кавказским акцентом предупредил его, что если льдину будет заносить (ветром, течением) на вражескую территорию, или американский десант будет высаживаться на станцию СП-2, то станцию надо уничтожить вместе с людьми и оборудованием. Вот такая инструкция была у начальника станции СП-2 М. М. Сомова. [1]

Геофизик П. К. Сенько - участник этого дрейфа на станции СП-2 рассказывал: «О существовании нашей станции американцы не знали, а узнали об этом только в 1954 году» Причина строжайшей секретности станции СП-2 объясняется тем, что в конце сороковых годов был период холодной войны между СССР и Америкой. Арктика должна была стать театром военных действий в третьей мировой войне. Сталин предполагал, что он пошлет свои бомбардировщики через Северный полюс на Чикаго, Нью-Йорк, Вашингтон, где их никто не ждёт, а станция СП-2 будет координировать и направлять армаду советских самолётов. Полярный лётчик В. Г. Щербин рассказал, что в конце сороковых годов за Полярным Кругом были созданы аэродромы по личному указанию Сталина. [2]

Американцы в это время с мыса Барроу направляли на Северный Полюс свои бомбардировщики, которые вели интенсивное изучение Северного Ледовитого океана. Эта передача меня очень взволновала. Даже не мог представить, как могли поступить с полярниками, которые выполняли свою работу в тяжелейших и опасных условиях. Как трагически мог закончиться дрейф полярников на станции СП-2.

К счастью, всё обошлось!

Лев Фишман
Бока Ратон, Флорида

Публикуя целиком присланный Автором текст администрация портала "Полярная Почта" считает необходимым прокомментировать некоторые упоминаемые события и внести ясность:

[1] Упомянутый эпизод телепередачи так прокомментировал в своем открытом письме капитан а/л "Арктика", Герой Социалистического Труда Юрий Кучиев: "...Меня возмутило, что на телевизионном рынке словоблудия обсуждались такие вопросы, как выполнение дрейфующими станциями особых военно-прикладных задач. Не их, телеведущих, это дело — обсуждать, какие задачи выполняли станции! И уж совсем не лезет ни в какие ворота высказанная в передаче версия о том, что было какое-то особое задание у начальника СП-2 М.М.Сомова, по которому он обязан был уничтожить станцию и весь ее персонал. Не хочу даже комментировать это. Ну хотя бы задумались, прежде чем говорить: а под силу ли это одному человеку? К тому же они просто не представляют себе отношений между людьми на дрейфующих станциях, понятия не имеют о том, каким гуманным человеком и верным другом был Михаил Михайлович Сомов: не дано им этого понять." ( Юрий Кучиев, "В тисках сжатия" ).

Некоторые другие мифы о станции СП-2 также обсуждались на нашем форуме: http://www.polarpost.ru/f/viewtopic.php?id=144

[2] Полеты бомбардировщиков B-29 59-го WRS U.S.A.F. в Совесткой Арктике начались в 1947 году, через два года после атомной бомбардировки B-29 городов Хиросима и Нагасаки. Самолеты принадлежали эскадрильи дальней разведки (VLR), проводили полеты на высоте 3 и 5 километров вдоль границы СССР до острова Врангеля, затем поворачивали на Северный полюс и далее обратно на Аляску. На самолетах оборудованных системой фильтрации от радиоактивной пыли каких либо ученых или гражданских специалистов по льдам или океанологов не было, единственные целью ежедневных полетов по этому маршруту с кодовым названием Ptarmigan была сводка погоды и отслеживание перемещения ледовых айсбергов-флоберов (http://www.polarpost.ru/f/viewtopic.php?pid=3663#p3663).

Уже в 1948 году в СССР были развернуты несколько баз ВВС, но не с бомбардировочной авиацией - а истребительной. В 1950 состоялся пробный полет к Северному полюсу — с посадкой, базированием на льдине, дозаправкой и возвращением с использованием схемы отработанной начальником УПА ГУСМП И. Мазуруком еще во время войны на трассе АЛСИБ: бомбардировщик Ту-2 вел звено истребителей Ла-11, в качестве танкера использовался Пе-8 полярной авиации, также были задействованы транспортные Ли-2 ВВС и УПА ГУСМП (http://www.polarpost.ru/f/viewtopic.php?pid=3467#p3467)